Читать «Гений жанра» онлайн - страница 3
Юрий Александрович Домбровский
Лишённый возможности развлекаться обычными для детей забавами, Миша начал искать их в самом себе. Воображение стало для него новой игрушкой. Во время частых и мучительных бессонных ночей, задыхаясь между горячими подушками, он уже учился побеждать страданья тела, увлекаясь детскими грёзами души. Вероятно, это его раннее умственное развитие и особый, какой-то взрослый взгляд на жизнь мешали его выздоровлению
Это раннее развитие стало для Мишеля источником огорчений: никто из окружающих не только не был в состоянии пойти навстречу «грёзам его души», но даже и не замечал их. В угрюмом и часто замкнутом в себе ребёнке росло презрение к повседневной окружающей жизни. Всё чуждое, враждебное ей возбуждало в нём горячее сочувствие, а поскольку он сам был одинок и несчастлив, всякое одиночество и чужое несчастье, происходящее от людского непонимания, равнодушия или мелкого эгоизма, казалось ему своим и болью отзывалось в маленьком сердечке. В его сердце проживали одновременно рядышком чувство отчуждённости среди людей и непреодолимая жажда родной души, такой же одинокой, близкой поэту своими грёзами и, может быть, страданиями. Кроме няни, у маленького Мишеля был и гувернёр – француз месье Жан Капе. Он обучал ребёнка языкам и приличному поведению в доме и в обществе. Когда-то он жил во Франции и пришёл в Россию вместе с Наполеоном. В России несчастный француз был ранен при отступлении и взят в плен. Ему ещё сильно повезло, что он попал в плен, потому как в России тогда стояли сильные морозы, глубокие снега, и если б его не подобрали на краю зимней дороги добрые люди, он бы просто замёрз. Хотя они и не понимали французского языка, но выходили невезучего завоевателя. И пришлось Жану Капе научиться говорить по-русски. А когда он выздоровел, то решил навсегда остаться в России и стал служить гувернёром. Так Россия стала для него родиной, и он остался служить у бабушки маленького Лермонтова.
Жан Капе говорил с Мишелем по-французски, Христина Осиповна – по-немецки, и маленький Лермонтов свободно разговаривал на этих языках уже с детства. Ещё он научился латыни и английскому языку. Начал читать книги на тех языках, на которых они были написаны: стихи Байрона – из английской книги, стихи Гейне – из немецкой.
И как-то так само собой получилось, что всё чаще он стал говорить в рифму. Привезут, бывало, гости какую-нибудь механическую игрушку-птичку, которая умеет махать крылышками и красиво петь, послушает Мишель её пение и скажет:
– Эта птичка хороша, у неё поёт душа.
Или вспомнит маменьку и грустно так скажет:
– Что же мама не идёт, ведь Мишель всё ждёт и ждёт.