Читать «Где кони смеются» онлайн - страница 9

Магазин был полон бабами, обсуждавшими болезнь Аннушки, которая, как-будто занемогла от тяжёлой руки муженька.

- Ты знаешь, Викуся, эти униаты - просто звери! Нет от них продуху православным. Наш батюшка, отец Вениамин, как-то сказал после службы: нет веры этим католикам, ибо они - враги наши лютые, давившие праведную веру почём зря.

Её собеседница поохала и поохала, и две болтушки вышли из торгового места, унося свежий хлеб и кефир, дабы потчевать своих внуков. Невдомёк им было, что греко-католики - их братья и сёстры, и у них есть детки и внучки, которым нужен мир и покой. Нерадив тот православный, который подстрекает народ к ненависти и злодеяниям. Таких много и они сильны как ни когда, и сама Аннушка Полуянова испытывала эту злобу на своём организме - её рвало, организм бунтовал и сопротивлялся неизвестно чему.

Но мужа её это не волновало - он пил за семерых, и это он умел как никто. С Феликсом и присоединившимся к ним Петром Морозом они запаслись "огненной водой" и поплелись по Старому Полю, найдя себе приют под старым осокорем, на верху которого было гнездо аиста.

Аннушка скончалась по вечер. Никола обежал все дворы,где их принимали и слезливый голос его вперемешку с похмельем многим запал в душу. Приехали корреспонденты с Львова, им Полуянов стал рассказывать свою и Аннушкину горькую жизнь. Ведь когда-то они жили в Сибири и там их дом спалили как дом жидов. Не разобрались люди и пустили "красного петуха". Участковый всё описал и выдал 300 рублей как за ущерб. С этими деньгами они и вернулись в родную Украину.

Похороны прошли достаточно богато, ведь на чёрный день скончавшаяся копила всю жизнь. По этому поводу очень негодовала Санька Ерёмина, чьи родители управляли Старым Полем. Она в душе ненавидела христианские обычаи по своему язычеству. Проклятием считала Ерёмина гром и молнии в день похорон.

Через неделю с ней и сошёлся Никола.

Жизнь - вещь суетная, и мы не вправе кого-то осуждать. Только самому бытию дано углядеть правду и кривду, ему одному дан праведный голос защиты и наказания. Об этом знаем все мы, но не каждый это принимает.

А Феликс Борода свел жизнь к одной единственной форме существования - он погрузился в беспробудный сон, из которого его до сих пор никто не может вызволить. Время любить и пить горилку для него прошло и настала череда жизни потусторонней, в которую его, однако, никто не принимал.