Читать «Где живут счастливые?» онлайн - страница 168

Я очень волнуюсь, Иларий...

Всё будет хорошо, тётя Наталия...

Море ласковое и тёплое. Легкая волна накатывается на многолюдный берег. Отдыхающие, случайные прохожие, припозднившиеся гости подходят, подходят... И вот отец Евгений несёт к морской волне первую рабу Божию: «Крещается раба Божия Наталья!» Сырма отныне моя тёзка, ведь сегодня, 8 сентября, Натальин день, вот и названа она в честь мученицы Натальи. Три раза погружает её священник в морскую волну. Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа! Раба Божья принимается кричать, что есть мочи, но быстро затихает в руках крёстной матери, Людмилы Ковия. Теперь очередь Салимы: «Крещается раба Божия Фотиния!» Фотиния по-гречески Светлана. Может быть, пронизанный солнечным светом день и помог священнику определить православное имя абхазской девочке, самой младшей дочке Эльдара и Мананы Ампар? Закутанные в полотенца, притихшие после благодатной крещенской купели, которой стало безбрежное синее море, две православные отныне девочки, Наталия и Фотиния, смотрят с удивлением на обступивших их людей. Крестики на загорелых, смуглых шейках, как два огонёчка в ночи. Пусть светят, пусть не дают сбиться с непростого жизненного пути. Ангела вам в дорогу!

Возвращаемся в часовню. Служится водосвятный молебен, на котором произносятся имена всех, кто помогал молитвой, трудом, пожертвованием появиться на свет этой маленькой часовенке в ущелье на окраине Пицунды. Имён много. Как жаль, что не все смогли приехать. Нет московского кинорежиссера Николая Раужина, нет моего крестника Олега Лобанова, нет читательницы из Швеции Анны Клипмарк, нет отца Максима и матушки Натальи из подмосковного храма в Яхроме, нет игумена Филиппа, настоятеля Верхотурского монастыря, священника из Переславля-Залесского отца Олега Колмакова. Всех их поминаем на молебне. В часовне тесно, многие стоят на улице. Батюшка, отец Геннадий, вынес в подарок гостям медальоны с изображением Матери Божией, акафисты:

— Всем хватит, подходите...

Кто-то вспомнил, что крещён, но креста не носит, и этой «беде» помогли. Крестиков батюшки привезли с достатком. Отец Сергий вышел на своеобразный амвон — в беседку под мандариновым деревом. Все затихли. Проповедь. Слова пастыря мудрые, вразумляющие. Тишина в ущелье. Лишь журчит ручей под окном, лишь путается ветерок в листьях старой хурмы, лишь слепит глаза в полноте своей радости праздничное солнце.

Потом была трапеза. И сидели в тесноте, да ее в обиде православные христиане из Москвы, Краснодара, Пицунды, Лидзавы, ущелья. Нахваливали вино Зауpa, хачапури Людмилы, пирожки соседки Валентины, торт Мананы, печенье соседки Аси, солёные огурчики соседа Лаврентия. И было нам хорошо, спокойно, радостно. И уходить не хотелось. А из открытых настежь окон часовни пахло ладаном и свежестью роз. И тесно горели свечи на подсвечнике, который смастерил сосед Сергей всего за сутки до освящения часовни. Я думала, что сделать подсвечник — серьёзная, неразрешимая проблема, а Сергей играючи его изобрёл. Знаете, как делаются подсвечники в нашем ущелье? Берётся подставка от пляжного зонта, к ней прикрепляется кусок весла, на него — слегка изъеденная морским прибоем резная деревяшка, а сверху кладётся большая металлическая крышка от отслужившего свой век титана. Всё это драится безжалостно морским песком, красится, покрывается лаком. В крышку насыпается чистый, просеянный песочек. Свечи в таком подсвечнике стоят ровненько, да и сам он просто загляденье. В адрес Сергея много было сказано добрых слов. Это его руками, его фантазией, мастерством пробивалась часовня к своему молитвенному началу. Уже почти все разошлись. И вдруг сосед мой, абхаз Лаврентий, подошёл к отцу Геннадию: