Читать «Вышка» онлайн - страница 12

В учебном классе табурет притянул меня с силой, ни за что не оторваться. И сразу же веки начали тяжелеть, а комната разъезжаться, и фигуры плавают в ней, шевелятся беззвучно. Напрягаюсь — выдавливаю глаза, удерживая на месте смуглое лицо замполита. Вот оно замерло, и послышалось:

— …Еще раз и еще раз: обстановка на зоне крайне напряженная. Выявлено двое, склонных к побегу. Вчера этапом доставлен из «крытой» зоны один орелик: два побега, один с убийством часового. Повторяю, побег… неминуемо… грозит…

Смуглое лицо опять задрожало, превращается в темное пятно. Голос удаляется, подпрыгивая.

— Спишь?

Ударили или показалось? Чьи-то глаза прорываются издалека.

— Не высыпаешься? Ну ладно, выйдем только. Темное пятно отвердело, и голос тоже.

— …Рядовой Андреев заснул на посту и тем самым допустил побег. Его судили — три года лишения свободы. Не в дисбат. В колонию. А в колонии…

Я догадался, что нужно сделать. Потихоньку вытащил из пилотки иголку. Зажал в пальцах так, чтобы не было видно, и начал покалывать левую руку. И темный диск лица впечатался в глаза, голос зазвучал в голове, твердый-твердый.

— …В результате Андреев на пятый день заключения покончил жизнь самоубийством. А теперь — международное положение…

Рука покраснела и разбухла. Но я видел, как «будили» засыпающих с моего призыва. Я избежал этого.

* * *

После обеда зачитали список заступающих в караул. Я был назначен дневальным в суточный наряд.

Заступающие в караул отделились, я побежал в душ стираться. Мыла нигде не нашел, драл ногтями свое хэбэ, расстелив его на цементном полу.

Закрытый охапкой формы, кто-то вошел тихо. Скинул принесенное на пол — открылось лицо, как из сизой, дрожащей копирки.

— Тебе стирать сказала… чисто-чисто.

— Кто?

— Дедушки сказала.

Рука моя мокрая отвердевает, хочется с треском прорвать это вздрагивающее лицо, на клочки его.

— Иди т-ты на… — выталкиваю из себя. — С-скотина! Пошел, ну?

— Мой не знай, дедушки сказала, мой не знай, — лицо комкалось, уменьшалось — он уходил спиной. Форму оставил.

Натянул на себя мокрое хэбэ и вышел под солнце. Нужно теперь найти крем, сапоги почистить. А где его взять?

Обошел казарму, остановился в тени, прислонился к белому тополю. Гладкая, холодная кора, пахнет так… Где, где взять этот крем?! Хоть бы не было подъема, как-нибудь, но чтобы не было, не надо… Как-нибудь. Дежурный бросил окурок в ружпарке… и желтые куски казармы повисают в воздухе, и оттуда сыплются все эти…

— Эу, солдатик! — над головой прошелестело. На балконе — над самым забором — сидит девушка в шортах, нога на ногу, и белое колено выпирает, круглое. На ноге сланец покачивается, шлепает по желтоватой пятке.

— Ты чего скучаешь? — выпускает из яркого рта вместе с дымом мягкий, расплывающийся сигаретный голос.

Ну где же, где крем взять?

Подъем объявили минута в минуту. Стою посреди беготни, криков, хриплых со сна.

— Чека! Бегом уборку делать!

— Эй ты, сюда и-ди!

— Михеев, ты долго чухаться будешь? Бегом мою койку заправил!

— Стоять, чека! — меня дернули сразу во все стороны. — Мамасалиев тебе хэбэ приносил? Где оно, не вижу… где оно, не вижу… где оно…