Читать «Выстрелы в Сараево (Кто начал большую войну?)» онлайн - страница 64

В середине октября военный министр Верховский (его заслуги заключались лишь в резком неприятии Корнилова) наложил запрет на демобилизацию из армии трех возрастов: обнажится фронт. Но в то же время он провозгласил, что «дисциплина в русской армии должна быть добровольной, на основе общей любви к Родине; необходимо, чтобы дисциплина перестала носить в себе неприятный характер принуждения».

В его уме было больше выдумки, чем мысли, в его энергии— больше натиска, чем стойкости, в его правильных взглядах какое-то искажение правды. К тому же в нем чувствовался честолюбивый карьерист, который в стремлении к своей цели не будет слишком разборчив в средствах. По своему внешнему облику — аристократ, по своему внутреннему стилю — большевик, Верховский начал свою деятельность как типичный демагог. Его план, очевидно, заключался в том, чтобы опираясь на левый фланг революционной демократии, стать тем диктатором, которым Корнилов стать не сумел… В связи в этой идиллической программой Верховский обещал товарищам новую чистку офицерского состава с целью замены всех старорежимных служак, как бы они ни были ценны с профессиональной точки зрения, безоговорочно преданными делу революции и демократии начальниками.

18 октября на заседании Временного правительства выступил за заключение мира с Германией, но поддержки не получил, в связи с чем на другой день подал рапорт об отставке. Получив двухнедельный отпуск, выехал на Валаам.

Вот аргументы, которые он приводил в своем выступлении за неделю до большевистского переворота:

«Я сказал прямо и просто всему составу Временного правительства, что при данной постановке вопроса (Терещенко) о мире катастрофа неизбежна… В Петрограде ни одна рука не вступится в защиту Временного правительства, а эшелоны, вытребованные с фронта, перейдут на сторону большевиков… Действия правительства ведут к катастрофе… Большевики до сих пор не захватили власть только потому, что они боялись фронта, но кто может гарантировать, что через пять дней (когда произойдет Второй съезд Советов), они не возьмут власть?»

Верховский оказался прав не только как военный, но и как проницательный политик в силу своего природного дара трезво анализировать обстановку. Какие же выводы сделало правительство из дискуссии между Терещенко и Верховским? Подтвердило «верность» союзникам (поистине верность до могилы!) и выгнало Верховского из кабинета.

II. С МЛАДЫХ НОГТЕЙ МЕТИЛ В НАПОЛЕОНЫ

В августе 2011 года одна провинциальная газета опубликовала мою статью «Приключения русского масона», после чего меня нежданно разыскал петербургский историк-следопыт Ю. Сербский, который в силу дальних родственных связей является хранителем архива последнего военного министра старой России. В начале 1914 года, в чине капитана Генерального штаба, он вел в Сербии свой рукописный дневник, знакомство историков с которым, к сожалению, затянулось на целое столетие. У нас завязалась переписка, и весьма любопытная…

Автор: — Многим я задавал загадку: при каких обстоятельствах Нижегородский кремль в последний раз использовался по своему прямому назначению, то есть как военно-оборонительное сооружение? Кто его штурмовал и когда? Увы, это событие совершенно исчезло из городской летописи. Ни писатели-краеведы, ни даже директор музея Нижегородского кремля не могли допустить, что Кремль лихим штурмом взял русский полковник летом 17-го года. Знать, позабыли, как молодой Верховский усмирял бунт солдат, отказавшихся идти на фронт. Понять нежелание этих хлопчиков Можно, но ведь они, варвары, открыли огонь по юнкерам, а затем, совсем озверев, ворвались в госпиталь и выбросили раненых в окно, на штыки своих сослуживцев… У Марины Цветаевой есть стихотворение-реквием («Юнкерам, убитым в Нижнем»). А Верховский, если проследить его действия, уже в июле 1917 года ставил задачу передать всю власть в руки Советов, но без большевиков.