Читать «Выстрелы в Сараево (Кто начал большую войну?)» онлайн - страница 210

— Несколько дней назад ехал на машине, — рассказывает генерал. — Мой водитель увидел знакомую старицу. Вышли из машины, смотрим, эта старица несет какой-то узел. Обнял ее, а у нее глаза полны слез: «А это сын, сын…». Спрашиваем ее, как ей сейчас? «Все у меня отняли, ничего нет! Но еще на тебя надеюсь, на тебя», — говорит старица, а сама дрожит. И добавляет, уже собираясь продолжить путь: «Ношу этого моего ратника на себе! Не хочу, чтобы его кости поганили эти нехристи-разбойники! А ты себя береги, «майка» (мама) на тебя только надеется!».

И ласково меня гладит свободной рукой, а в другой держит какой-то нейлоновый мешок. И вдруг я увидел, что в этом мешке «майка» носит останки своего сына, моего борца, воина…

И полные слез глаза «майки» так и остались в моей памяти навсегда.

А вот проникновенный поэтический плач Зорана Костича по исходу сараевских сербов («Зима в Сербском Сараеве, 1995/96»):

Все мы оставим — до кромки, до нитки. Слышишь, жена, все бросаем пожитки: все наше благо, все наше брашно, с Богом, навек! Ты прощай, мати-пашня, пожня-сестра, гора-отчина, с Богом, братец-первач в бутыле под порогом, люба-пшеница, зерно многооко, все меня жжет и пытает жестоко: дом мой родимый — дедовский, отчий, все мои зори и сны, дни и ночи; стены, простите, костер раздуваю — вы меня грели, а я вас сжигаю; жизнь, полыхай же, горите, стропила, вас не чужая рука подпалила, чтоб этой ночью раздвинулись дали, чтоб на погосте все мертвые встали; кости покойных уходят с живыми. Дом, ты свечою над нами, над ними. Бог нас простит, что на отчем погосте сдвинуты камни, откопаны кости наших покойных, и страшным исходом в ночь со своим выступают народом землю искать, где их прерванный отдых не возмутят осквернителей орды.

Кровавый спор между австрийцами и сербами история рассудила в пользу мусульман.

II. ВОСЕМНАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ…

28 июня 2014 года в мусульманском Сараеве, еще не остывшем после февральских погромов разгулявшейся черни, Австрия, Германия и Франция пышно отметили столетие Первой мировой войны («гвоздем программы» было открытие памятника Францу Фердинанду). Девиз «праздника» — «Сараево, сердце Европы». Видимо, организаторы внимательно читали итальянского историка Луиджи Альбертини, которому принадлежит фраза: «Сербский террорист стрелял не только в грудь австрийского принца, он метил в самое сердце Европы».

Примечательно, что датой памятных торжеств организаторы выбрали не день отклонения Сербией ультиматума Австро-Венгрии (что было бы хоть как-то объяснимо) и не день начала боевых действий, а день Сараевского покушения, который все-таки никак нельзя назвать военным событием.

Не все ладно с головой и у сараевского градоначальника хорвата И. Комшича, который, представляя проект, сказал: «Европа поняла, что самый крупный конфликт после Первой мировой войны произошел именно в Боснии и Герцеговине». Иначе говоря, сербская осада Сараева в начале 90-х годов для нынешних боснийских политиков— это такое эпохальное событие, перед коим меркнет и Вторая мировая война, и усташский геноцид!