Читать «Выстрелы в Сараево (Кто начал большую войну?)» онлайн - страница 207

4. Ситуация с масонством людей из общества офицера Димитриевича, Танкосича и друзей следующая.

Изложенное далее не выдерживает критики, что подтверждает и такой крупный знаток сербского масонства, как Зоран Ненезич:

Один из основателей организации «Уединенье или Смрт» Любомир С. Йованович Чупа был еще и членом ложи «Уединенье». Предположения о том, что он или кто-то другой из «чернорукцев» вступил в масонство ради знакомства с тайными ритуалами и ради усвоения мистики, которая могла быть перенесена на ритуал приема новых членов в организацию «Уединенье или Смрт», должны быть отвергнуты как неосновательные, потому что и Люба Йованович, и остальные члены этой организации (всего их одиннадцать) были вольными каменщиками с момента ее формирования.

5. …12 апреля 1914 года был на конференции в Кронштадте, которая «приняла решение о том, что будет мировая война».

Прочитав эти строки, я отправился в Музей истории Кронштадта, но там только руками развели. Тогда, благодаря посредничеству одного из старейших членов РОВС (Российского общевоинского союза), историка и геолога Г. Н. Соколова, удалось договориться об обстоятельной беседе с известным знатоком Кронштадта В. Я. Крестьяниновым. Владимир Яковлевич принял меня в своей импозантной питерской квартире, со старинными интерьерами и отдельным выходом во двор, откуда до Сенной площади рукой подать. Мы беседовали около двух часов, обсуждая историю Кронштадта, а заодно Людендорфа и его критиков. Крестьянинов вполне резонно полагает, что масонской конференции в этой морской крепости в 1914 году быть не могло. Трудно представить, чтобы масоны осмелились собраться под самым боком столицы. Попасть в Кронштадт в апреле — сущая проблема, въезд контролировался, да и где взять удобные гостиничные номера для таких важных гостей. Мало того, это был опасный город, с тяжелыми матросскими нравами.

Тогда я предложил Крестьянинову статью А. Смирнова «Масоны на русском флоте», вышедшую в одном из популярных журнальчиков. Автор, действительный член Кронштадтского морского собрания, подводит нас к мысли, что Кронштадт, по сути, был гнездом «вольных каменщиков», как и Белград, впрочем, многие здания которого изобилуют масонскими символами во многом потому, что облик межвоенного Белграда формировали русские архитекторы-эмигранты, которые были братьями ложи «Максим Ковалевский». Получается, что в этом смысле Кронштадт и Белград — города-побратимы. Но ведь Кронштадт— еще и синоним русского флота. И вот что пишет А. Смирнов:

Только по приблизительным данным в разное время «вольными каменщиками» были 52 адмирала российского флота. Пятеро из них — генерал-адмиралы, трое — президенты и вице-президенты Адмиралтейств коллегии, восемь— морские министры, еще пятеро — директора Морского кадетского корпуса, один— президент Российской академии наук. Неслучайно авторитетный русский историк-масоновед Георгий Вернадский прямо обозначил значение масонства в истории Императорского флота: «Ранние ростки русского масонства особенно возможны во флоте, так как флот был создан почти всецело по западному образцу и под западным влиянием».