Читать «Выстрел в Метехи. Повесть о Ладо Кецховели» онлайн - страница 95

Михаил Юрьевич Лохвицкий (Аджук-Гирей)

Пасьянс снова получился. Ильяшевич убрал карты в ящик стола, встал и подошел к окну.

Внизу чернели, наползая в оврагах друг на друга, домики Подола. Вдали лежал, словно застывший, Днепр. Справа поднимались к небу стрелы-башенки церкви Андрея Первозванного. Недавно преподаватель в присутствии отца-инспектора Анастасия и Ильяшевича спросил учеников, в чем наиболее полно может проявиться служение богу, и семинарист Кецховели ответил: «В защите обиженных и угнетенных и в создании прекрасных творений искусства, таких, например, как растреллевская церковь Андрея Первозванного. Издали она кажется ажурной, легкой, а когда подойдешь к ней поближе, дивишься ее величию». Инспектор шепнул Ильяшевичу, чтобы он обратил внимание на этого семинариста.

Спать не хотелось. Он достал из стола инструкцию об обязанностях инспекции и стал читать ее, вникая в каждое слово. Мысль о том, что инструкцию можно улучшить, пришла в голову ему на прошлой неделе, но заняться этим Кропотливым делом было все недосуг.

— Инспектор и его помощники бдительно… («Бдительно» — хорошее слово. Бдеть — значит не спать, бодрствовать, неусыпно стеречь, бдитель — человек, который наблюдает, блюдет порядок. А что если предложить переименовать инспекторов во бдителен?)… бдительно надзирают за всеми воспитанниками семинарии, как живущими в казенном общежитии, так и на частных квартирах… Инспекция особое внимание обращает на то, чтобы Но возможности оградить учеников от дурного влияния на их образ жизни и нравственное настроение («По возможности» следует убрать, это лазейка для недобросовестных людей, для того же Шпаковского). Инспекция строго наблюдает, чтобы ученики не ходили в такие места, где они могут наткнуться на какие-либо соблазны, следить за сторонними посетителями учеников, за их перепиской (насчет соблазнов сказано туманно, следует перечислить все соблазны, а сторонним посетителям вообще запретить появляться. О переписке хорошо. Прелюбопытные штучки попадаются в письмах, ей-богу, читать письма куда интереснее, чем романы). Следить, чтобы ученики не входили ни в какие отношения с лицами заведомо сомнительной нравственности или неблагонадежными, чтобы не брали никаких книг, несоответствующих целям семинарского воспитания (что значит — «не брали»? Козловский занимается семинарской библиотекой, а в ней и Шиллер, и Мольер. В библиотеке не должно быть ничего, кроме духовной литературы. Пометим и это). Инспектор и один из его помощников поочередно наблюдают за учениками в казенном общежитии — живущими там и приходящими из квартир, другие два помощника поочередно наблюдают за учениками, живущими в наемных квартирах (наемные квартиры следовало бы вообще ликвидировать, там ученики безо всякого постоянного наблюдения. Кроме него, другие по-настоящему квартир не осматривают. Шпаковский постоянно манкирует. Жена его оставила, ушла с детьми, он и разнюнился. Правильно сделала, что бросила. Толстый, плешивый, любимчиков себе заводит. Нашкодят они, он запишет, сообщит, а потом огорчается, что их в карцер посадили или голодным столом оштрафовали. Ильяшевич вспомнил, как любимец Шпаковского, по его словам, похожий на старшего сына, пошел тайно гулять в Царский сад, и Шпак увидел его там, доложил инспектору, ученика посадили в карцер, а Шпаковский вечером плакал у себя в комнате).