Читать «Выстрел в Метехи. Повесть о Ладо Кецховели» онлайн - страница 64

Лошади мягко стучали копытами по дороге.

Смерть сказочника

В Тквиави редко что-нибудь случается. Осенью бывает несколько свадеб, и еще время от времени кто-нибудь умирает, чаще от болезни, да иногда собака вцепится в икры приезжему торговцу. Вот и все события. Собак в Тквиави уйма, днем они спят, а чуть стемнеет, выползают и начинают бродить возле хозяйских землянок. Плетней, заборов в селе нет, но собаки и в темноте разбираются, где кончаются их владения. Когда человек идет через деревню, его преследуют и облаивают все собаки по очереди. Если бы они сбегались и набрасывались вместе, путникам приходилось бы солоно. Но от одной собаки, особенно если в руках у тебя длинная палка, отбиться нетрудно.

Однажды ребята пошли купаться. Камни были горячие, как угли в жаровне, а вода ледяная. Накупавшись до озноба, возвращались в деревню. Когда пришли, вспоминать о купанье было все равно, что завести разговор о прошлогоднем снеге — солнце за дорогу прожарило им головы, и босые ноги от пыли сделались серыми.

— Послушай, — сказал Ладо Варламу и дотронулся кончиком языка до верхней губы. — Слышишь?

— Нет.

— Шуршит, как сухой листок об ветку.

Варлам засмеялся и тоже стал трогать языком губу. Чтоб ему никогда больше не купаться в речке, если он не услышал шуршания.

— Ребята, кто черешни хочет? — спросил Ладо. Черешня в деревне давно сошла, и только возле землянки священника Захария, отца Ладо, на макушке дерева сохранились крупные розовые ягоды. У мальчишек слюна побежала, несмотря на пересохшие рты.

— А твой отец? — спросил Кривой Вахо. Кривым его прозвали за то, что одно веко на левом глазу у него не двигалось. Вахо был годом или двумя старше остальных.

— Отец на поле, кукурузу мотыжит, мать в Гори уехала, — ответил Ладо, — я приглашаю.

Ребята ускорили шаг.

Ладо нес в руках большую плоскую булыжину.

Он тащил ее от самой реки, сказал, что на этой булыжине можно будет толочь орехи. У него семья трудяг, они убрали со своего поля все камни, и их за это даже прозвали «камнесобирателями». Сыновьям, конечно, было далеко до Захария, он такой бережливый хозяин, что подбирает с земли даже гвозди и подковы. Умора смотреть, как осенью священник едет на своем мерине. Только и слышно: «Тпру-у» да «Тпру-у», потому что Захарий время от времени останавливает мерина, слезает, подбирает на обочине зернышко лобио и кладет его в карман. Потом, кряхтя, садится на мерина и снова, едва тот сделает не-, сколько шагов, кричит «Тпру-у-у». Мерин вздыхает так громко, что галки бросаются врассыпную. За. осень священник собирал по дороге не меньше мешка.

Из сыновей на отца больше других похож Георгий. Нико, Сандро и Вано — совсем иные. Дочь Аната скорее всего пошла в мать. А вот в кого выдался Ладо, не понять. Тот, кто ловил когда-нибудь в горной речке форель, знает, как рыба сверкает серебром, прыгая на порогах, как вспыхивают алым светом зернышки на ее боках, как весь косяк собирается вдруг в тихой заводи и начинает перед новым порогом описывать круги в прозрачной воде. В косяке обязательно бывает форель, которую особенно хочется поймать, хотя она ничем вроде не отличается от других. В семье Кецховели Ладо и был той форелью, которая сильнее всего притягивала глаз.