Читать «Выстрел в Метехи. Повесть о Ладо Кецховели» онлайн - страница 6
Михаил Юрьевич Лохвицкий (Аджук-Гирей)
Ладо потянулся. За ночь он плохо отдохнул. Вот уже четыре месяца в дороге! Самое досадное — плачевные результаты поездки. Оказалось, что аресты прошли не только в Баку, они волной прокатились по всем городам России, и куда он ни приезжал, всюду видел безотрадную картину — искряки сидели в тюрьмах, и только в редких случаях можно было отыскать их «наследников». Случалось, что приходил на провалившиеся явочные квартиры, и спасало его только чудо.
Помогали ему прятаться мастеровые, студенты, всюду находились люди, которые охотно выручали человека, преследуемого полицией. Встречались и другие — они не сочувствовали, относились даже с враждебностью, но считали бесчестным предать, донести, отказать в помощи тому, кто просит убежища. Но, пожалуй, наиболее запомнился ему день, когда он сидел в зале маленькой станции, ожидая поезда на Иваново-Вознесенск. На соседней лавке устроились мужик — старенький, несмотря на лето одетый в зипун, и баба — высокая, худая, в низко повязанном головном платке. На руках она держала младенца. Укачав ребенка, она передала его мужику, видимо отцу своему, и достала из торбы краюху ржаного хлеба, несколько луковиц и узелок с солью. Постелив на скамье платок, она нарезала хлеб, очистила лук, развязала узелок с солью, о чем-то пошепталась со стариком, поглядывая на Ладо, и подошла к нему. — Извиняйте, просим с нами откушать. — Самое вкусное из всего, что он ел за дорогу, — домашний ржаной хлеб и луковица, густо посыпанная серой солью!
— Скажите, а в Баку пролетарии часто бунтуют? — вдруг спросил Костровский.
Ставраки приподнялся на локте и как-то странно посмотрел сначала на инженера, потом на Ладо.
А ведь глаза у него, когда раскрываются фиолетовые заслонки, умные.
— Как и всюду, — ответил Ладо. — У вас, в Петербурге, тоже ведь бастуют. Баку — новый Вавилон! Смешение языков и народов — идут, чтобы заработать на хлеб, грузинские крестьяне, беженцы из Армении, уходят на промыслы крестьяне-азербайджанцы из ближайших сел, есть и персы, и турки, а больше всего — их десятки тысяч — голодающих из России…
— Я вас не утомляю своими расспросами?
— Нет, нет, что вы! — Ладо достал из кармана папиросы. — Вы, кажется, не курите?
— Студентом баловался.
— Я покурю в коридоре, а то здесь и так дышать нечем.
Ладо вышел из купе и закурил. Вчера пришлось для конспирации купить арабские папиросы, которые он терпеть не мог, предпочитая самокрутку с сухумским табаком или, на худой конец, с солдатской махоркой. И сейчас не стал бы курить, если б не голодные боли в желудке.
Накурившись до тошноты, Ладо вернулся в купе.
Ставраки сидел рядом с Костровским, щуря фиолетовые глаза. Пожалуй, он не грек. Похож на румына. Затевать разговор не собирается, но какое-то неясное напряжение пробивается сквозь внешнее безразличие и сонную вялость. И почему он ночью ел втихомолку? Прощупать его?