Читать «Выстрел в Метехи. Повесть о Ладо Кецховели» онлайн - страница 168

Заведующий Тифлисским Метехским тюремным замком

А. Милов.

Дыхание земли

За стеной тихо разговаривали сыновья и невестка.

Старый Буцефал громко всхрапывал в конюшне, рядом, в хлеву, пережевывала жвачку корова.

Все было как обычно, но Захарию казалось, что звуки эти доносятся из прошлого. С той минуты, как заплаканный Датико Деметрашвили привез весть об убийстве Ладо, время для Захария словно пошло в обратном направлении.

Ладо надо было похоронить, и они поехали в город — и Нико, и Сандро, и Вано, только освободившийся от солдатчины, и Датико, который ни на шаг не отходил от Захария. Знакомый по прошлогоднему приезду в Тифлис Михо Бочоридзе посоветовал пойти в Метехи. Может быть, отцу, священнику, отдадут тело Ладо.

Они поехали в Метехи.

К смотрителю тюрьмы Милову Захария и Нико впустили через час.

Милов сидел за столом и что-то писал.

Увидев священника, Милов привстал, показал рукой на кресло.

— Прошу садиться. Слушаю вас.

Нико назвал отца и себя, сказал по-русски, что отец и он покорнейше просят выдать им тело убитого Владимира Кецховели для предания земле по христианскому обряду.

Милов снова привстал и, глядя на Захария, сказал:

— Я искренне соболезную вам в вашем горе. Я сам отец, я весьма понимаю вас.

Нико перевел, и Захарий облегченно вздохнул.

— Но, — продолжал Милов, сочувственно посматривая на священника, — я вынужден отказать вам. Ваш сын содержался в тюрьме как политический преступник.

— Спроси у него, — сказал Захарий, — разве Ладо все еще заключенный? Разве после того, как его убили, он не обрел свободу и не стал просто моим сыном?

Милов выслушал вопрос и наклонил голову.

— Ваш отец прав как христианин. Однако именно он, служитель культа, должен понять, что все мы должны руководствоваться не личными интересами, а, в первую очередь, благом общества, государства.

— Государству не будет нанесен вред, если я предам прах сына земле, — сказал Захарий.

— Я буду откровенен, — сказал Милов, — нам известно, что похороны вашего сына будут превращены в политическую демонстрацию. Могут быть беспорядки, новые жертвы…

— Мы увезем его в село Тквиави и похороним рядом с матерью, — сказал Захарий. — Вы говорите, что вы сами отец. Представьте себе, что ваш сын…

— Мой сын? — Милов вдруг вскочил, подбежал к двери, вернулся к столу и, сцепив пальцы до белизны, быстро проговорил: — Мой сын? А вы знаете, что делал ваш сын? С того часа, как он поступил в тюрьму, у нас не было ни одного спокойного дня. Он пел песни, он смеялся, он был вожаком буйств и демонстраций политических арестантов, он потребовал, чтобы с окон были сняты щиты, он разбил табуреткой все стекла, он…

У Милова тряслись губы, он рухнул в кресло и посмотрел на священника глазами затравленного зверя.

— Видит бог, я не хотел его смерти, — сказал он, — поверьте мне, батюшка.

— Если он верит в бога, — сурово произнес Захарий, — пусть отдаст мне сына. Спроси его, Нико, он верит в бога?

Он встал. Милов посмотрел на стоптанные сапоги священника, потер рукой лоб и процедил сквозь зубы: