Читать «Выживальцы» онлайн - страница 28

В этот день было жарко, зной дрожал перед глазами, он одел футболку с высоким воротом, оберегая от лучей слишком белую кожу. У него не было сил бегать с сачком, внутри дома было нестерпимо душно, и он сидел на пороге, под слабым ветерком, с какой-то немецкой книгой в руках. Читать ему было лень, он замер, упершись локтями в колени, лениво глядя в марево сквозь темные стекла очков. Шорох заставил его повернуть голову, по тропинке шла к дому приставленная к нему девочка. Ладная девочка, в джинсах и темной майке. Несла что-то в сумке, сумка с двойным дном, почувствовал он, пришла забирать чертежи. Она улыбнулась робко, глаз не было видно за темными стеклами, он подумал, что в той, потусторонней жизни ее, видимо, робкой не назовешь. Он не потрудился встать, только чуть качнулся в сторону, чтобы пропустить ее в дом. Она вошла и тут же повернулась обратно, взволнованно спросила: «Можно забирать чертежи?» «Да», сказал он. Она тут же исчезла в доме, зашуршала, собирая бумаги с пола, он чувствовал спиной ее согнутую спину, осторожные пальцы, старающиеся не повредить слабые карандашные линии. Эта дурочка тоже надеялась, что они выиграют войну.

Шорох прекратился, вжикнула молния на сумке, туда и сюда, сумка плюхнулась на стол. Зазвенели тарелки, как обычно, зажурчала вода. Она мыла посуду, торопливо, явно спеша куда-то умчаться с драгоценным его чертежом. Он встал и пошел в дом, сел на пол там, где раньше лежал чертеж, с исчезновением которого комната сразу стала больше, снял очки и смотрел на нее, не отрывая глаз, безразлично подмечая, как она теряется от этого взгляда. Торопливо закончив убирать, она взяла сумку и пошла к двери. Он немного поколебался, очень уж было жарко, потом сказал: «Стой», и она остановилась, опустила на пол сумку, предупредительно задвинув ее в угол. «Раздевайся», — сказал он.

Потом, вечером, когда зной спал, он вышел под звезды. Хорошо бы забыть не только их названия, подумал он, хорошо бы забыть названия всех предметов, имена всех людей, улицы всех городов. Если бы был бог, подумал он, я бы постарался забыть его имя.

Он жил здесь уже много месяцев, с тех пор, как дал «Серебряным» ботинки для хождения по воде. Это было его условие — дом в лесу и снабжение в обмен на заказы. Они согласились немедленно. Бывали дни и даже недели, когда они не просили ничего, видно, боялись, что, утомившись, он может перестать с ними сотрудничать. К нему приставили мальчика, который каждый день приносил свежий хлеб, сыр, иногда — мясо, если он просил мяса. Мальчик натаскивал воду из колодца, подметал, мыл посуду, забирал чертежи. Как всегда, повстанцы были в основном дети, студенты типа этого мальчика, или старики, для которых не прошлого было единственной ценностью в мире.

В какой-то день он сказал: я хочу женщину. Что? — не понял мальчик, но тут же смысл слов дошел до него, и он зарделся. Больше мальчик не приходил, а стала приходить эта девочка. Первый раз пришла напуганная, видно, о нем ходили легенды, и она ожидала увидеть сумасшедшего ученого, который бросился бы на нее с тихим рычанием. Он почувствовал все эти мысли, и ему было смешно. Он вышел тогда из дому, чтобы не смущать ее, она закончила работу и медлила уходить, видно, считая то, из-за чего прежний дежурный был заменен, своей обязанностью. Иди, иди, сказал он ей тогда, и она ушла, изумленная. Его не удовлетворил бы сейчас напуганный зверек. Она же была явно удивлена его молодостью, и он знал, что ореол тайны и славы делал свое. Вспоминая все это сейчас, он улыбнулся. Она шла сюда в первый раз, думая, что приносит свое тело в жертву правому делу, а через несколько дней начала фантазировать по ночам, воображая себя легендарной любовницей легендарного человека, Евитой, Евой Браун. Когда в первый раз он велел ей остаться, она замерла и съежилась на секунду, а потом остановилась в смешной позе посреди комнаты, явно не зная, куда деть руки. Он сказал: «Разденься», она разделась поспешно, и, не видя, куда сложить вещи, положила их в угол, вызвав его улыбку: женщина даже в пустой комнате как-то размечает себе территорию, зная, где у нее спальный угол, где — обеденный, где — гардероб. На ней было очень хорошее белье, он не выдержал и рассмеялся, все эти дни она одевалась, как проститутка или женщина, едущая на переспать: из расчета, что ее разденут. Звук его смеха заставил ее застыть на одной ноге, с шортами, зажатыми в кулачке, уже снятыми с одной ноги. Он на секунду пожалел ее и сказал, отвернувшись: «Все снимай», она стянула с себя кружевные лиловые тряпочки и застыла в ожидании. Он встал, повернулся к ней и показал на стол.