Читать «Вторая очень страшная история (ещё пострашней первой!)» онлайн - страница 31

Догнал нас Покойник на платформе станции Антимоновка. Вид у него был до того героический, что наш литкружок сам собой расступился. И дважды освободитель оказался в центре. Дважды потому, что он освободил из подземелья «голодного зверя» и одновременно освободил от него нас.

Губами Покойник впился в кисть своей левой руки. Предполагалось, что он ранен… Но раны без крови никогда не бывает. А кровь Покойнику высосать не удавалось. Выпустив изо рта кисть левой руки, он произнес:

— Освободил!

Но это уже относилось к Племяннику Григорию. «А мы вас вот отсюда ударим… А мы вот отсюда воткнем… А мы вас по загривку, по голове!» Все это угрожало членам нашего литкружка. Если бы не Покойник… Так, к сожалению, получалось.

— То, что должен был выполнить он, — Покойник ткнул пальцем в Глеба Бородаева, — пришлось выполнить мне.

Он употребил именно глагол «выполнить», который в сознании людей соединен с красивым существительным «долг». О, как мы порой склонны украшать собственные поступки!

Мимо проходила дежурная по перрону, помахивая жезлом с красным металлическим кружком на конце, говоря интернационально-освободительным языком, свободно и независимо. Станция Антимоновка была конечная, даже называлась «железнодорожным узлом», а такие узлы всегда «распутывают» дежурные в форменной одежде.

— Где тут… прокуратура станции Антимоновка? — неожиданно для себя самого спросил я.

— Никакой прокуратуры у нас нет, — ответила она. И утвердительно еще раз махнула жезлом.

«Так, так… Мое расследование началось с подарка, сюрприза: прокуратуры на станции Антимоновка нет, а значит, нет и следователей этой прокуратуры… Нет и ее сотрудников!»

Вроде бы угадав своим тонким и даже тончайшим чутьем эту мысль, Наташа прижалась к моему плечу, а может, увы, просто его коснулась. И прошептала:

— Глеб не виновен. Докажи это!..

— Ты уверена?

О, как я посмел в ней усомниться?!

Разорвав в клочья своим прожектором вечерние сумерки, подкатила электричка. Мы, говоря агрессивным языком, ворвались в вагон и захватили места.

Покойник, говоря все тем же языком, занял целую скамейку. Он раскинул руки, готовый принять в свои объятия, говоря рифмованным языком, комплименты и аплодисменты.

Рифмы не заставили себя ждать.

— Я вот набросал кое-что… — еле слышно проговорил Принц Датский, прикрывая мягкой застенчивостью твердость своих принципов и физическую силу. — Может быть, тебе, — он обратился, увы, не ко мне, а к Покойнику, — будет приятно?

И прочитал:

В этот день мы ждали, словно хлеба,

Чтобы кто-то,

смел,

но не жесток,

Нам помог простить ошибку Глеба…

И Покойник в этом нам помог!

Принц Датский был деликатен, как настоящий принц: «преступление» Глеба — если оно вообще существовало — он назвал «ошибкой» и готов был ее простить.

Но прощение следует за виной. А была ли вина? По крайней мере, прокуратуры на станции Антимоновка не было! С этого я и начал проникать в глубь событий.

— Глеб, подойди, пожалуйста, ко мне… — попросил я Бородаева-младшего.