Читать «Вся проза в одном томе» онлайн - страница 279

Сам храм поражал своей красотой, тем более учитывая, в каких условиях он был построен. Небольшой, но довольно высокий, чем заметно выделялся среди приземлённых построек вокруг, он словно упирался в самое небо луковкой своего единственного купола. Подобные храмы в материковой Руси были потёртые и облупившиеся — здесь же всё было новое, ухоженное, не отреставрированное сотню раз, но сохранённое в первозданном виде заботливыми руками островитян. Краски икон вреза́лись в глаза своей яркостью и свежестью, будто ещё не высохли.

А рядом с православным храмом стоял храм искусства — это было невысокое, но самое крупное здание на острове, которое сочетало в себе картинную и скульптурную галерею, оперный и драматический театр, музей, концертный зал и библиотеку, насчитывавшую десятки тысяч томов. Все его стены изнутри были увешаны полотнами крупных мастеров, которые считались утерянными на большой земле, и новейшими шедеврами островных художников, которым неведом был кризис, переживаемый искусством за пределами Рейзена. На сцене раз в неделю собирался островной оркестр. У них были только струнные и деревянные духовые инструменты, изготовленные самими островитянами. Но этого было достаточно для исполнения старинной музыки и сочинений рейзенских композиторов.

Следом за храмом искусства шёл небольшой дом, где собирался Совет старейшин. Это было своего рода островное правительство в лице старейших и знатнейших обитателей Рейзена. На острове был свой неукоснительно соблюдавшийся свод законов. Совет старейшин собирался по необходимости и был также верховным судом, к которому обращались за разрешением всех возникающих конфликтов. Политический строй на острове можно было назвать теократическим, ибо общиной по-прежнему правил священник, который передавал свою власть по наследству. К 1991 году почти полвека главой острова был внук отца Иллариона — отец Иннокентий — ибо его отец умер рано. И теперь старший сын отца Иннокентия готовился в скором времени принять бразды правления.

Остров функционировал словно совершенный часовой механизм. По современным меркам жизнь на нём была относительно тяжёлая, и каждый маленький человек внизу чётко знал свою роль в системе и строго следовал ей, осознавая, что малейшее отклонение от неё может иметь тяжёлые последствия для всей жизнедеятельности Рейзена. Одни регулярно переплывали реки на самодельных плотах и охотились с помощью самодельного оружия. Другие возделывали почву и выращивали овощи. Третьи — зерно, из которого пекли вкуснейший рейзенский хлеб. Четвёртые — лён и хлопок, из которого делали одежду. Пятые обрабатывали шкуры животных, изготавливали из них зимнюю одежду, обувь, ковры, одеяла. Шестые делали вино, которым на Рейзене крайне редко кто-то злоупотреблял.

Целые семьи на острове занимались только приготовлением пищи, только стиркой, только уборкой. И каждая семья достигала высот в своём ремесле, любила его и передавала из поколения в поколение. При этом князья, жившие наверху в окружении элементов привычной им роскоши, занимались творчеством, писали книги, сочиняли и исполняли музыку, проводили научные исследования, лечили болезни и учили детей. На острове не было денег, но были неисчерпаемые запасы золота, которое аристократы смогли утаить от большевиков и привезти с собой на Рейзен. При этом здесь не было ни единого замка́. Все двери были открыты, и в любой дом можно было зайти без приглашения.