Читать «Вся проза в одном томе» онлайн - страница 271

Он выключил запись и продолжил:

— И кто же дал тебе право решать за народ, что для него лучше? Ты ведь пытался дать народу то, что народ, по-твоему, хотел — разве не так? Но почему же народ не пришёл на твой концерт, а пришёл на мой? Это ли не выражение воли народа? Ты уверен, что народу нужны именно «Новые мейстерзингеры», а не Дарго и Мисси? А ты у народа-то спрашивал его мнение? С чего ты вообще это взял? Кто внушил тебе эту чушь? Неудачники вроде твоих училищных друзей, которые ни на что не способны и ничего никогда не добьются в этой жизни?

Нет, Пан! Это именно я даю народу то, чего он хочет! Именно я дарю людям удовольствие, которого жаждут они! Такова жизнь, Пантелей Оскарыч! Понимаю ли я, как мерзок и бездарен Дарго? Ещё как понимаю! Хотя он искренне убеждён в своей гениальности. Но люди всё равно хотят слушать его. И всё равно будут его слушать. И кто-то будет зарабатывать на этом. А кто-то — сопротивляться этому и прозябать в нищете, потому что никому это на хер не надо. В современном мире есть волки и овцы — среднего не дано. Я предпочитаю быть волком. Я предпочитаю быть тем, кто имеет, нежели тем, кто всю жизнь непонятно зачем отдаёт народу то, чего народ не просил.

Если ты наконец вырастешь из своего подросткового максимализма и пафосной риторики, посмотришь на мир реалистично, а не через призму своих фантазий — может быть, и ты сможешь добиться чего-то в жизни, дать что-то людям и взять что-то взамен, как это делается во всяком цивилизованном обществе. Очнись, Пантелей! Открой глаза! Мир изменился! Нет больше идиотов, которые готовы платить тебе только за то, что ты талантлив и образован! Грош цена твоему таланту и образованию, если из них нельзя извлечь практической выгоды! Грош цена музыкальным знаниям и дарованиям, если они не могут развлечь человека, пришедшего вечером домой с работы! Тебе придётся смириться с тем, что твои Хомяковы и Понуровы никому, кроме тебя, не нужны.

Кендыш помолчал с минуту, после чего встал и начал бродить по своему кабинету.

— Я многое должен объяснить тебе, Пан. Пожалуй, начну с самого начала. Ровно неделю тому назад, в прошлое воскресенье, мне звонят мусора́ и говорят: «Уважаемый Роман Евгеньевич! Мы нашли того, кто испортил Ваш „Мерседес“». Я приезжаю в отделение — и что же я вижу? В обезьяннике валяется в полном неадеквате тот самый Пантелей Ярустовский, с которым я учился в школе! «Вот так встреча! — подумал я. — Надо же было такому случиться!» С тех самых пор я знал, что ты в Москве, и наблюдал за тобой. Это именно я просил ментов не наказывать тебя строго. Пожалел тебя по старой памяти.

А когда ты пошёл на саботаж — неужели всерьёз полагал, что мы вас не вычислим? На следующее утро мы уже знали имена всех четверых! Когда ты в электричке разругался с Тельманом и он вернулся в Пушкино — там-то мы его и сцапали! И он благополучно сдал остальных. И не надо смотреть на него осуждающе! Это ты у нас вольный художник — тебе плевать на всё, ты можешь сесть на товарняк и поехать неизвестно куда без денег и документов — а у него двое маленьких тельманят, которых надо кормить! Может, когда у тебя будут дети — ты тоже образумишься и станешь менее наивен? Правда, эдак ни одна баба за тебя не пойдёт!