Читать «Вся проза в одном томе» онлайн - страница 267

— Вы ещё извиняетесь? — возмутился Пан. — Самое время сказать ему всё, что вы о нём думаете!

— А что мы, по-твоему, думаем? — не поняла Изольда.

— Говори за себя, Пан! — сказал Понуров.

— Мы уважаем нашего директора! — сказала Манкина.

— Ч-ч-ч-ё ты м-м-мелешь? — промямлил Ипполит.

— Ну вы и тру́сы! — Пантелей злобно оскалил зубы. — Не ожидал от вас такого! Знал, что вы привыкли жопы лизать — но не до такой же степени!

— Попрошу при мне не выражаться! — повысил голос директор.

— Оскарыч, ты тут сказки-то не рассказывай! — сказала Изольда.

— Всё, что мы обсуждаем — должно оставаться между нами! — сказал Понуров.

— Нам ещё здесь учиться! — добавила Манкина.

— А ты что же, — обратился Пан к Ипполиту, — сдал нас, паскуда?

— Не т-т-тебе меня с-с-судить!

— Что Вы себе позволяете? — ещё громче заорал Просняк. — Убирайтесь вон и больше не возвращайтесь! Вы уволены! Извольте сдать ключи от комнаты!

Пан ощутил себя одиноким как никогда. Он лишился последнего, что, казалось, ещё было у него — поддержки друзей. Пусть у него ничего не вышло с концертом — но хотя бы были друзья, с которыми его объединяла эта общая неудача. И они могли снова бухать вместе и думать, почему это произошло и как сделать следующий концерт более успешным. Но теперь он едва сдерживал слёзы, понимая, что более ничто не связывает его с этим местом.

— Да подавитесь Вы и ключами! — крикнул Пантелей, чуть не кинув ему ключи в лицо. — Боря и один доделает Вашу грёбаную крышу! И ни хера мне от Вас больше не надо!

— Ваш товарищ давно уже у нас не работает, — заметно спокойнее произнёс директор.

— А его-то за что??? — покраснел от злости Пантелей.

— Держите себя в руках! Борис Иннокентьевич уволился по собственному желанию!

— На кой чёрт ему это понадобилось?

— Это уж Вы у него спросите. А теперь извольте покинуть территорию училища!

— А ты что же? — обратился Пан к Гере, который до сих пор молча наблюдал эту сцену. — Говорил «гадом буду, приду непременно». И где ж ты, гад, был? Так и сидел на бревне весь вечер?

Гера неожиданно встал, что нечасто доводилось кому-то видеть. Но ко всеобщему удивлению он ещё и оказался размерами почти с Пантелея. Одна гора мышц двинулась на другую, и казалось, училище рухнет, если они сейчас начнут драться.

— Чё ты, блин, выделываешься? — ревел Гера, толкая Пана. — Чё ты, блин, выделываешься? А ну вали отсюда на хер!

— Да пошли вы все! — плюнул Пан и уехал.

Он вёл машину и чуть не плакал от досады. Странно было видеть такого здоровенного амбала рыдающим, словно малое дитя. Но слёзы периодически наворачивались ему на глаза, и он боялся попасть из-за них в аварию. Он вернулся в самое начало — был в чужом городе без денег и документов, без жилья и работы. Все надежды, что появились у него здесь за последние девять дней — самым трагическим образом рухнули. Все планы позорно провалились. Все замыслы сорваны. Все друзья предали. И он уже мечтал, чтобы ничего этого никогда не было — чтобы он никогда не приезжал в столицу, никогда не знакомился с этими людьми, никогда не слышал их музыки, никогда не знал о существовании этого училища и вообще города Пушкино. Пусть бы всё это лучше не начиналось, чем так вот закончилось!