Читать «Встречи в Колымской тайге» онлайн - страница 76

С полчаса идем вдоль гребня и ни одной нормальной лиственницы не видели.

Отворачивая лица от ветра, лезем и лезем вверх. Слева от нас темная Лакландинская долина, справа сопки, сопки, сопки.

— Иди посмотри, какое чудо, — зовет Лёня. Он стоит на небольшой террасе под группкой лиственниц. Гляжу на них, и что-то удивляет меня, а что — не могу сообразить. И вдруг понимаю: ветру они не подчиняются. Правда, и у них ветки в одну сторону глядят, но стволы прямые.

Подхожу ближе и открываю секрет. Оказывается, непокорные лиственницы у самых корней имеют огромные наросты. Стоят себе ваньки-встаньки колымские…

И еще находка. Мы принесли домой муху. Я в воду провалился с лыжами. Пришлось разводить костер и сушиться. А муха тепло почуяла, вылезла из какой-то щели и уселась греться.

Обсушились мы, попили чаю и пошли дальше. Шли-шли, вдруг Лёня останавливается:

— Обожди меня, я за мухой сгоняю. Мы ее в гильзу посадим и в избушку унесем. Жалко все-таки.

И вот сейчас я лежу на нарах в избушке, что у Паничевских озер, и заполняю дневник. Лёня ушел рыбачить. Накрытая литровой банкой свеча горит отвратительно. А открыть нельзя. По избушке летает наша муха и уже успела опалить одно крыло…

31 октября

Рано утром мы отправились к «Крестам». Настроение самое радужное. Вчера Лёня поймал две щуки и видел много беличьих следов. На «Крестах» все в порядке. Свежие следы «Кальмара» и груда вещей у лиственницы с мачтой. Саша привез все: продукты, крупные капканы, инструмент, печку с трубами и четыре письма. Одно мне от дочек и сына и три Лёне. Лёня сначала визжал, прыгал и лез целоваться, затем прочитал письма и сказал, что ему срочно надо быть в поселке.

— Понимаешь, это необходимо!

Я понимал. Тем более, что у меня тоже заболело сердце и захотелось домой.

Бумка уходит с Лёней. Сейчас ей в тайге делать нечего. Слишком большой снег. Да и вообще не везет мне с этими собаками. Завожу одну, вторую, третью, и никакого толку.

Сначала была Альфа. Умница, послушная, по белке работала отлично, но ни с того ни с сего ослепла. После нее появился Лабон. Угрюмый дворянин с кислой мордой и толстыми лапами. Я приучил его ездить на бачке мотоцикла. Лапы на руль положит и подозрительно обозревает окрестности. Однажды мы ехали за брусникой, дорогу перебежал заяц. Лабон спрыгнул на полном ходу, попал под колесо…

Два года я ходил в тайгу один, пока не познакомился с Булькой. Эта маленькая кривоногая собака с короткой грязной шерстью и всегда виноватыми глазами жила под досками за пекарней. Я часто встречал ее, когда ходил за хлебом. Она или сидела рядом с тропинкой, или вертелась у мусорного ящика. Бульку часто обижали, и ее хвост, этот флаг собачьего достоинства, был постоянно прижат к животу.

Когда чужая собака попадала в Булькины владения, она падала на землю и подставляла пришельцу самое нежное место — живот. Еще более позорно вела себя Булька с людьми. Как-то она нерасчетливо перебегала тропинку и чуть не попала под ноги высокому парню. Тот просто так, из озорства, гикнул и притопнул ногами. Булька не метнулась прочь, а припала к земле, закрыла глаза и жалобно заскулила. Парень гадливо плюнул и отбросил Бульку носком валенка.