Читать «Вспомним мы пехоту» онлайн - страница 78

Иван Никонович Мошляк

Затем с командиром полка мы направились в 3-й батальон, которым командовал капитан Владимир Иванович Сентюрин. Я попросил Антонова не предупреждать комбата о нашем прибытии — хотелось посмотреть жизнь подразделения в ее повседневности, без того торопливо наведенного лоска, каким стараются иногда блеснуть перед начальством.

Батальон стоял в первом эшелоне полка. Чтобы сократить путь, мы двинулись напрямик через перелесок, пересекли неглубокий овраг и попали в густой кустарник. Я высказал опасение, не заблудились ли мы, но командир полка успокоил:

— Батальон расположен вон за той рощицей.

Миновав рощицу, увидели зигзагообразную траншею, пересекающую поле. Из нее кое-где виднелись каски солдат. На бруствере, в начале траншеи, стоял ручной пулемет.

Дежуривший у пулемета солдат, заметив нас, вытянулся и уже хотел было скомандовать «Смирно!» и отдать рапорт, но я жестом остановил его.

Пошли по траншее. Отрыта она была на совесть. Но еще не в полный профиль. Землянки для личного состава перекрыты бревнами в два наката и тщательно замаскированы. Мне понравилась основательность сооружений. Немало сюда вложено солдатского труда.

Иначе и быть не должно. Война — это не только мужество, храбрость, боевая выучка, творческая мысль военачальников, но и грандиозный труд. Миллиарды кубометров земли были переброшены солдатскими руками за время войны. И оплачивался этот грандиозный труд сохраненными жизнями. Существует ли плата выше? Каждый [120] командир, если он настоящий командир, чувствующий ответственность за жизнь своих подчиненных, никогда не проявит ложного милосердия по отношению к солдату и, как бы тот ни устал, заставит его зарыться в землю.

Видимо, комбат 3 был из таких.

Мы с Антоновым остановились около ближайшей землянки, вход в которую был завешен плащ-палаткой. Из землянки доносились громкие веселые голоса.

— Ну как дела, Васек? Получил от своей Маши письмецо? — слышался сочный молодой баритон.— Что пишет? Смотри, брат, как бы она не того... — Слова эти были встречены дружным хохотом. Когда он затих, послышался другой голос, чуть хрипловатый, возможно от простуды:

— Да что вы, товарищ капитан, она у меня не из таких. Пишет, что ждет не дождется, когда фашистов расколотим, когда домой вернусь.

— Да я шучу, Васек, шучу... Чтобы такого гвардейца-молодца да променять на какую-нибудь тыловую крысу — да ни в жизнь! Получила она мое послание о том, как ты при взятии Харькова геройствовал?

— Так точно, товарищ капитан. Вот и привет вам передает.

— Ну, спасибо. Будешь писать, передай и от меня. Антонов кивком указал на вход в землянку, приглашая войти. Шепнул:

— Сентюрин... Он всегда с солдатами.

Мы вошли. Со света в землянке показалось темновато. В ней было накурено и тесно. Человек десять бойцов расположились на нарах, в центре сидел молодой капитан, большелобый и широкогрудый, светлый шатен с удлиненными синими глазами, которые он чуть щурил, будто прицеливался. «Красавец парень»,—невольно подумал я.