Читать «Вспомним мы пехоту» онлайн - страница 124

Однажды рассказал ребятам о моем первом отделенном командире Колдыбаеве.

— Неужели даже фамилию помните? — удивился курсант Плотников, юноша лет девятнадцати, курносый, с густо высыпавшими на лице веснушками.

— Помню, и, наверное, не я один. А вы фамилию своего первого отделенного помните? — в свою очередь спросил я.

Плотников задумался на секунду-другую.

— Нет, не помню, товарищ гвардии полковник.

— А сколько времени в армии?

— С конца сорок второго. Года полтора набежало.

— Значит, плоховат был ваш отделенный. Что же касается Колдыбаева, то мы его очень уважали, даже любили. Готовы были за него в огонь и в воду.

— Он что, добрый был? — придвигаясь ко мне, спросил другой, еще более юный курсант Лавка.

Я не мог сдержать улыбки.

— «Добрый»... Разве этим характеризуется отличный командир?! На службе, к тому же на военной, да еще в условиях фронта, доброта иногда выходит боком.

— Почему? [190]

— Да потому, что она может погубить людей. Пожалел командир уставших бойцов, не выставил часовых — тут фашисты их и накрыли. Нет, товарищи, Колдыбаев не был добрым. Он отлично знал свое дело, знал уставы, умел показать любой прием так, что хотелось ему подражать. И знаете, что он при этом всегда говорил? «Делай лучше меня!» И старались, делали лучше, хотя требовалось для того пролить немало пота. И еще заметьте: Колдыбаев никогда не грозил наказанием, но не было случая, чтобы он не добился выполнения приказа точно и в срок. Отчего бы это, как думаете? — Я оглядел своих молодых собеседников.

— Хороший, наверное, был человек, — уставившись на меня карими наивными глазами, предположил Лавка. Плотников усмехнулся:

— Добрый опять, что ли? — Засмеялись и другие. — Я так думаю, товарищ гвардии полковник, — продолжал Плотников,— справедливый был человек ваш Колдыбаев.

— Правильно: справедливый, честный, правдивый, искренний и человечный человек. И еще очень требовательный к себе. Мы бежим с полной выкладкой, и он бежит с полной выкладкой, мы ходим в увольнение раз в неделю, и он — раз в неделю, мы питаемся из ротного котла, и он — из него же, хотя родные его жили через две-три улицы от казармы. При всем том учтите, что вставал он раньше всех, а ложился всех позднее.

— Выходит, товарищ гвардии полковник, командиром быть труднее, чем рядовым? — заметил Лавка.

— Да уж, товарищ Лавка, легкой жизни у вас не будет. — Слова мои вызвали дружный смех. Я жестом успокоил курсантов: — Вот говорят, товарищи: «Солдат рождается в бою». Хочу спросить, согласны ли вы с этим.

Курсанты удивленно переглянулись.

— А что же тут неправильного? — спросил Плотников.

— А то, что солдат — заметьте, это слово имеет широкий смысл, оно относится и к рядовому, и к командиру — должен родиться не в бою, а еще до боя. Потому что в бою он может погибнуть, не успев родиться. Понятно, что из этого следует?

— Так точно, товарищ гвардии полковник, — за всех ответил Плотников. — Пока затишье, надо учиться воевать как следует, а бой будет проверкой наших знаний и умения, экзаменом на солдатскую зрелость. [191]