Читать «Всемирный следопыт, 1930 № 08» онлайн - страница 12
Михаил Ефимович Зуев-Ордынец
Раттнер взглянул на часы. Было — десять минут седьмого.
IV. Птичьи тропы
1
Косаговский повел самолет «свечой», круто вверх.
«Хорошо пошел!» — подумал Раттнер, заглядывая в фортку через плечо друга на альтиметр. Стрелка прибора лезла вверх быстро и ровно.
Приложив руку к околышку, Птуха не твердо крикнул:
— Здрау желау, товарищи командиры!
Внизу осталась добрая старая земля, земные дороги, пути и тропки. Теперь будут иные тропы — воздушные, птичьи. Раттнер поглядел вниз, на оставленную землю.
Красавец Иркутск, сибирский Париж, с шоколадным собором, белоколонным университетом, хмурым и величественным дворцом, — как игрушечный лежал внизу, в котловине между гор. На юге холодно поблескивали Тункинские белки, а на востоке, меж черными хребтами — Приморским и Хамар-Дабаном — белел узкой полосой Байкал.
Самолет, отфыркиваясь выходной трубой, вгрызаясь пропеллером в воздух, сбрасывал с хвоста километр за километром. И вдруг в глаза Раттнера ударило солнце. Крылья самолета покраснели, словно мазнул кто-то по ним огромной кистью. Сразу стало светло и весело. Но солнце было лишь здесь, на высоте, а внизу, на земле, лежала еще ночь.
Под'ем кончился. Забрав высоту 1500 метров, Косаговский сбавил газ и повел самолет над долиной Ангары. Начало покачивать, хотя солнце не прогрело еще воздух. Самолет нырял — вниз, вверх, вверх и вниз — плавно и ритмично. Раттнер поднял удивленно глаза от карты и увидел, что с севера, перпендикулярно линии полета, движется мрачная гигантская туча, застлавшая горизонт густой кисеей ливня. Хамар-Дабан, ясно видимый пять минут назад, скрылся в тумане. Пропало и солнце. Снова стало темно и хмуро.
«Вылети мы на полчаса раньше, проскочили бы? — подумал Раттнер. — Однако что же Илья ничего не предпринимает?»
Но Косаговский уже заметил тучу. Земля вдруг вздыбилась, а затем покатилась, кружась, куда-то вниз. Раттнер понял, что самолет делает поворот.
«Молодец Илья! — улыбнулся одобрительно Ратнер. — Он свернул на юг, чтобы обогнать непогоду, а затем выйти снова на свой румб, но уже за спиной тучи».
Легкий удар ветра толкнул самолет под левое крыло. Раттнер почти не почувствовал этого толчка и очень удивился, увидав сбегающие с крыльев самолета дождевые капли.
— Что это? Разве туча уже нагнала нас?
Второй удар ветра был ощутимее. Сорокаверстка сползла с колен Раттнера и упала на пол.
«Старая сволочь Байкал играет с нами! — подумал Раттнер. — А впрочем, пусть его побалуется. В хорошую погоду летать — дремота берет. Илья-то ведь…»
Он не докончил своей мысли. Бешеный порыв ветра обрушился на самолет. От этого удара стихии он несколько томительных мгновений стоял неподвижно в воздухе, словно уперся в стену. А затем камнем ринулся вниз.
На живот Раттнера навалилась непосильная тяжесть, как будто он проглотил много неудобоваримой пищи, полусырой картошки или непропеченного хлеба. От этой давящей тяжести все внутренности поднялись ко рту.