Читать «Вселенная Алана Тьюринга» онлайн
Эндрю Ходжес
Эндрю Ходжес
Вселенная Алана Тьюринга
Andrew Hodges
Alan Turing: THE ENIGMA
* * *
Предисловие: «В нем было что-то от Шелли, но и от Франкенштейна тоже…»
Известный швейцарский психиатр Карл Юнг, ученик Фрейда, писал:
«Современный человек защищается от собственного расщепленного состояния системой отделений. Определенные области внешней жизни и поведения хранятся в своего рода отдельных ящиках и никогда не соприкасаются друг с другом».
Современному человеку, столкнувшемуся с Аланом Тьюрингом, следовало бы защищаться особенно тщательно, не позволять содержимому ящиков перемешаться. Не исключено, что также поступал и сам Тьюринг, когда оставался лицом к лицу со своими проблемами.
Под личиной прямодушного поклонника Бернарда Шоу, созданной для окружающих и особенно явной после войны, под маской неудержимого фонтана идей, которые он готов отстаивать вплоть до костра, подобно Жанне Д’Арк современной эпохи, скрывался противоречивый, мучимый неопределенностью человек. Вряд ли Замок Сомнение и Гигант Отчаянья были его любимыми отрывками из «Путешествий Пилигрима» в детстве – однако роль Тьюринга в процессе человечества напоминает именно о них, при том, что горы более приятного толка редки и весьма далеки друг от друга. В частности, здесь крылась неопределенность отношений Алана с социальными институтами: он никогда не станет здесь своим, но и вызова им по-настоящему не бросит. Такое отношение объединяло его со многими учеными, глубоко ушедшими в математику или иные науки: те тоже никак не могли понять – то ли относиться к общественным институтам как к чему-то абсурдному, словно из Эдгина Батлера, то ли принимать их как неизбежный факт. Стремясь, подобно английскому писателю и математику Льюису Кэроллу, все обратить в игру, он размышлял о том, что математика могла бы служить защитой от мира для того, кто не столько слишком слеп в отношении дел земных, сколько слишком восприимчив к их ужасу. Его свободное чувство юмора и способность посмеяться над собой имели много общего с реакцией многих геев на невозможную социальную ситуацию, в какой-то мере они демонстрировали ярое и сатирическое неприятие общества, но и в конечном итоге, уход от него.
Для Алана Тьюринга эти составляющие усугублялись еще тем, что он так никогда полностью и не смог соответствовать роли математика, ученого, философа, инженера. Для Тьюринга всегда повторялась история «Смеха из соседней комнаты», так как никто не знал, стоит ли включать его в свою компанию, или нет. Как вскоре после смерти Тьюринга напишет Робин Гэнди, который был его аспирантом и длительное время интимным другом, «его интерес чаще занимали объекты и идеи, а не люди, поэтому он часто оставался в одиночестве. Но Алан жаждал привязанности и дружбы, порой, пожалуй, слишком сильно, что усложняло ему жизнь на первых этапах знакомства…». Вряд ли кто-либо из окружающих видел, насколько на самом деле одинок Тьюринг.
Экзистенциалист-самоучка, вряд ли даже слышавший о Сартре, он стремился найти свой собственный путь к свободе. По мере того, как жизнь становилась все более запутанной, все менее ясным было, куда же этот путь должен вести. Да и откуда взяться ясности? На дворе двадцатый век, когда каждый истинный художник чувствует призыв к действию, а любой чувствующий человек приходит в крайнее волнение. Он всеми средствами ограничил свою роль сколь возможно простой сферой интересов, так как старался при этом остаться верным себе. Увы, ни простота, ни честность не уберегли Алана от последствий – совсем наоборот.
