Читать «Все рассказы о коменданстве в Бугульме» онлайн - страница 20

Едва я это произнес, как полковник внезапно ударил меня своей громадной медвежьей лапой по виску, и я, не успев даже вскрикнуть, повалился в придорожный снег.

Так бы я там и замерз, если бы несколько позднее не нашли меня двое мужичков, ехавших на санях в Бугульму. Они взвалили меня на сани и доставили домой.

На другой день я вычеркнул из списка пленных пол­ковника Макарова, а из реестра конского состава комен­датуры — своего верхового коня, на котором исчез полковник, чтобы от красных снова попасть к своим белым.

А в это время товарищ Ерохимов выехал в Клюквино и через железнодорожное телеграфное отделение отпра­вил Революционному Военному Совету в Симбирск телеграмму:

«Товарищ Гашек отпустил на свободу захваченно­го в плен полковника 54-го Стерлитамакского полка Ма­карова и подарил ему свою лошадь, чтобы тот мог до­браться на сторону противника.

Ерохимов»

ПЕРЕД   РЕВОЛЮЦИОННЫМ ТРИБУНАЛОМ ВОСТОЧНОГО ФРОНТА

«...schlechte Leute haben keine Lieder» ,— написал немецкий поэт,

завершая одно из своих двустиший. В этот вечер я до поздней ночи распевал татарские песни, так что никто из окружающих не мог ни уснуть, ни даже просто спокойно лежать. Из этого я заключаю, что немецкий поэт явно солгал.

Наверно, я все-таки заснул раньше всех в комен­датуре. В конце концов меня самого утомили эти моно­тонные мелодии с неизменными повторами «Эль, эль, бар, але, эле, бар, бар, бар».

Разбудил меня один из моих чувашей, доложивший, что приехали на санях какие-то три человека, которые по­казывают постовым внизу свои бумаги.

Точная передача его сообщения звучала бы так: «Три сани, три люди, внизу полно бумаг. Одна, две, три  бумаги».

—    С тобой говорить,— продолжал он.— Злые, руга­ются...

—    Проводи   их   наверх.

Распахнулись двери, и гости вторглись в мою канце­лярию-спальню.

Первым был блондин с окладистой бородкой, вто­рым — женщина в овчинном полушубке, третьим — муж­чина с черными усами и необычайно пронзительным взглядом.

На этот раз телеграмма до Симбирска дошла.

По очереди представились: «Сорокин, Калибанова, Агапов».

Последний при этом твердо и неумолимо добавил:

—   Мы — коллегия Революционного Трибунала Вос­ точного   фронта.

Я предложил им закурить, причем Агапов заметил:

—   Как видно, товарищ Гашек, вам здесь не плохо живется. Такой табачок не могут позволить себе курить люди,, которые  честно  служат  революции.

Когда принесли самовар, мы начали беседовать о са­мых различных вещах. Сорокин говорил о литературе и рассказал, что, еще будучи левым эсером, он издал в Петрограде книжечку своих стихов под названием «Вос­стание», которая была конфискована Комиссариатом пе­чати; но он теперь об этом не жалеет, потому что это бы­ла страшная глупость. Изучал филологию, а сейчас — председатель Революционного Трибунала Восточного фронта.

Это был действительно очень милый, приятный чело­век с мягкой русой бородкой, за которую я его во время чаепития осторожно потрогал.