Читать «Все мы творения на день и другие истории» онлайн - страница 100

Он был высокооплачиваемым менеджером по рекламе, и ему была ненавистна задача продавать автомобили «Ролле Ройс» дамам в вечерних нарядах от Гальяно. Но у него не было выбора: с диагнозом эмфизема, которая, вероятно, сокращает активные годы его жизни, он нуждался в постоянном доходе для оплаты учебы своих четверых детей и ухода за больными родителями. Я даже сам удивился, когда порекомендовал Эндрю почитать книгу Марка Аврелия «Размышления». Я уже давно не читал Марка Аврелия, но подумал, что у него и Эндрю было много схожего: Марк Аврелий был вынужден заняться своим ремеслом не по доброй воле. Он скорее хотел бы стать философом, но, будучи приемным сыном римского императора, был вынужден унаследовать у отца этот титул. Именно поэтому вместо того, чтобы жить в познаниях и раздумьях, он вынужден был посвятить основную часть своей жизни войнам по защите границ Римской империи.

Несмотря на это, для того чтобы поддерживать свой дух и самообладание, Марк Аврелий надиктовывал свои философские размышления на греческом языке своему рабу-греку, который записывал их в журнал, предназначенный только для глаз самого императора.

После той консультации с Эндрю мне пришло в голову, что он был настолько прилежным, что, несомненно, очень внимательно прочитает Марка Аврелия.

Именно поэтому я сам опять взялся за чтение «Размышлений» и провел большую часть свободного времени на прошлой неделе, наслаждаясь острыми и глубокими мыслями римского императора века нашей эры и готовясь к следующей встрече с Эндрю, который должен был прийти вскоре после Джерод а.

Всё это вертелось у меня в голове, когда пришел Джерод и начал говорить о собственном образе, который бы он хотел создать в моем воображении. Я все больше укреплялся в мысли, что идеи Марка Аврелия могли бы оказать полезное влияние и на него.

В то же время такой подход вызывал у меня некоторые сомнения: я замечал, что, когда бы я ни читал великих философов, я неизбежно находил много мыслей, которые были применимы к моим пациентам, в связи с чем я ссылался на некоторые понравившиеся мне отрывки и цитаты. В некоторых случаях это помогало, но чаще — нет.

Пока Джерод нетерпеливо ждал, я просматривал в книге выделенные мной отрывки.

— Еще пару минут, Джерод. Я уверен, что здесь есть мысли, которые будут очень полезны для вас. А вот и первая: «Скоро вы забудете всё, и скоро всё забудет вас».

— А вот еще абзац, о котором я думал. — Я начал читать вслух, в то время как Джерод закрыл глаза, видимо пытаясь максимально сконцентрироваться. — «Все мы творения на день: и кто помнит, и кого помнят. Всё недолговечно — и сама память, и объект памяти. Придет время, когда ты всё забудешь; и придет время, когда всё забудет тебя. Всегда помни, что скоро ты станешь никем и нигде».

— А вот еще: «Стремительно память о сущем окажется погребенной в волнах вечности».

Я опустил книгу.

— Что-то из этого откликается в вас?

— А что это была за мысль, начинающаяся словами: «Все мы творения на день»?