Читать «Всё изменяет тебе» онлайн - страница 227

Я усадил его на ту самую скамью, на которой мы сидели с ним ночью, когда я попал в Плиммон Холл. Заказывая пиво, я мрачно кивнул Эйбелю и ждал, пока он сам заговорит со мной.

— Тучи все еще достаточно мрачны, арфист, — сказал Эйбель.

— А им следовало бы рассеяться. Ведь буря — то миновала! Что случилось с Лимюэлом?

— Зря ты привел его сюда, арфист. Его счастье, что он жив. Зачем тебе возиться с ним?

— И мне тоже повезло, что я жив. Мы с ним, значит, одного поля ягода. Так что же с ним случилось?

— Ты видишь этот дым? Когда пришли дружинники Лонгриджа, они сожгли четверть поселка. Все, кого Радклиффу не удалось усмирить, прямо с ума сошли. Они так колотили новых переселенцев, что от тех только мочала осталась; подожгли здания муниципального совета и судебных учреждений и задались специальной целью — сжечь дотла лимюэловскую лавку. Сам Лимюэл и Изабелла успели выскочить, но при виде того, как погибает их имущество, Изабелла потеряла рассудок и ринулась в огонь — спасти, что можно. Там она и погибла, больше никто ее не видел. Толпа принялась за Лимюэла. Они уж собирались окончательно вышибить из него душу, но как раз в этот момент подоспели солдаты. Они расправились с дружинниками так, как те собирались расправиться с Лимюэлом. Была там и Кэтрин. Она была как пламя, все возглавляя, всюду поспевая; она так излучала свет и жар ненависти, что никак нельзя было ошибиться на ее счет. Она визжала на солдат и требовала, чтобы они убили ее.

— Она умерла?

— Нет. Она медленно шла сквозь их ряды, и ни один из них даже пальцем не тронул ее. Странное это было зрелище.

— А Лимюэл?

— С тех пор он не перестает бродить вокруг этой таверны, с следами побоев, но счастливый тем, что живет.

— Быть живым человеку еще не значит быть счастливым…

Я сидел против Лимюэла, потягивал пиво и ожидал, пока он начнет пить. Выпил он довольно основательно, но, казалось, эль почти не действовал на него. Похоже было, будто ударившее по нем горе подействовало на него так основательно и прорыло в нем ущелье такой глубины, что для заполнения его — смирением ли перед господом или водкой — понадобилась бы целая вечность. Только спустя некоторое время на его молчаливых устах снова стала пробегать улыбка, но не та, которой улыбаются все до дна испившие чашу горечи и фактически примирившиеся со своей тяжкой судьбой, а какая — то жалкая гримаса, которой себя подбодряет человек, едва высвободивший из — под себя хотя бы одну руку после падения, пригвоздившего его к земле.

Я пошел к стойке за новой порцией эля. Эйбель уныло поглядывал через стойку на Лимюэла.

— Если бы я был на твоем месте, — сказал Эйбель, — и этот субъект совершил бы со мной то, что он совершил с тобой, я бы не оставил его в живых. Даже на минуту не оставил бы.

— Мы оба учимся: и я и Лимюэл. Больше ли, меньше ли, но мы все растем. Один из нас должен закончить свое существование, скорежившись в три погибели, так как свалившаяся на него беда станет для него скалой, которая заграждает выход из подземелья. Не думаю, чтоб это можно было отнести и ко мне.