Читать «Все вещи мира (сборник)» онлайн - страница 27

Кирилл Михайлович Корчагин

«В пыльных книгах…»

в пыльных книгах они провозили слухи их досматривали у границы и пока он спал вокруг скулили собаки зарываясь в пласты препаратов так что книжный червь заползал ему в ухо полное пыли и качались за окнами быстрые льды рек хрупкие ветви ночи огибали его лицо дышала земля и над ней тревожный конвой проносился звеня за полчаса до границы покрытые потом они говорили о космических пришельцах что непременно спасут мир об уринотерапии о том что корабли империи поднимутся ввысь нанесут последний удар

«Звезда моего государя восходит над джелалабадом…»

звезда моего государя восходит над джелалабадом где изгибаются реки и нет ничего другого только разморенные солнцем тела и сожженные солнцем ракеты где плавятся черные горы в честь праздников и пиров пылятся дворцы и плотины в склеротической дымке подхватывающей крылья птиц там разведчик заброшенный в тыл постепенно осознает что земля монотонна и неизменна обуглена и черна но любит ее и по-прежнему вглядывается в очертания холмов но неровны текстуры и пикселизованные облака прерывают простор и все так же болят глаза разрываясь как переспелые сливы

«Кожа под солнцем гор…»

кожа под солнцем гор преображенная в новое государство чьи границы стерты порывами ветра и предметы подходят к своим краям преданные коленями и локтями я бы выбросил все твои вещи если бы не находился в этом отеле не спускался к реке где остывают стеклянные створки дворцов виноград выплескивается на свободу и ты спишь ничего не зная о том как пролеты моста возвышаются над цветением о том как войско спускается с невысоких гор к узкой реке

«Молочный смог для которого…»

молочный смог для которого не существует москвы ее вокзалов дорог остановок где сходят все и транспорт следует в парк где кверху стремится день пробиваясь сквозь скругленные холодом ветви и ты призывник в тихом морозном дворе вывернутый наизнанку по дороге в донецк где маленький поэт и другие в обесточенных снах видят себя окруженными волнами трав устремленных к земле под тяжестью тучного ветра