Читать «Время Вьюги» онлайн - страница 575

Каниан каждую секунду ждал, что звонарь скажет: «Наверху убийца». Но ничего такого не происходило. Только веревки мягко шелестели.

Иргендвинд окончательно понял, что напрасно он методично дерзил отцу Бенедикту, пытавшемуся вбить в его голову основы закона божьего. На всю столицу тот оказался единственным человеком, не поверившим в вину Каниана. Вернее, решивший, что верить в нее хоть и удобно, но неправильно.

Звонарь дернул одну из веревок, и самый большой колокол загудел. Каниан сцепил зубы. Гул как будто переместился из пространства под сводами прямо в его многострадальную голову.

Первый удар. Каниан с усилием оторвался от стенки — единственного островка относительной безопасности на продуваемой ветрами верхушке колокольни — и склонился над проемом в центре площадки.

Второй удар. Он разглядел в трех метрах под собой звонаря и лежащего снайпера.

Третий удар. Иргендвинд свесился в проем, левой рукой крепко держась за доски, и прицелился. На площадку снизу упала тень.

Снайпер дернулся и стал разворачивать голову.

Четвертый удар. Выстрел. С трех метров не попасть в практически неподвижную цель было сложно. Голова королевского стрелка дернулась и упала на доски. По площадке потекла кровь. Звонарь невозмутимо раскачивал веревку, как будто ничего не произошло. Отец Бенедикт сказал правду: ему не помогли, но и мешать не стали.

Пятый удар. Каниан втянулся назад на площадку и нащупал винтовку.

Шестой удар. Иргендвинд подхватил оружие и стал спускаться по деревянной лестнице. Та дрожала под ногами. Каниан зажмурил глаза. Пятнадцать метров для него оказались как-то слишком.

Когда колокол ударил в седьмой раз, он уже стоял на площадке. Оставалось сделать не так уж много дел. Каниан оттащил труп в сторону — проверять пульс у человека с развороченным затылком было лишним — и заменил его винтовку на свою.

К моменту, когда колокол отзвонил десять раз, Иргендвинд лежал на позиции, чувствуя, что сердце колотится почти в горле. По шее ползло что-то холодное. Каниан потянулся это «что-то» снять и обнаружил на пальцах кровь. Тот факт, что колокол больше не звонит Каниан скорее осознавал по тому, что видел неподвижные веревки. В голове у него гудело почти с той же громкостью, что и несколько секунд назад.

«Зараза!» — Иргендвинд раздраженно вытер руку о штаны. Было очень неподходящее время, чтобы пугаться возможной глухоты. Следовало успокоиться и навести прицел. Не так уж много дел ему оставалось сделать в жизни, поэтому сделать их следовало хорошо. «У меня не меньше полутора часов. За это время голова пройдет. Все в полном порядке. Я знаю точное расстояние до цели. У меня четырехкратная оптика, погодные условие приемлемые, не самая плохая позиция. Нужно только как следует навестись…».

Народу все пребывало. Разумеется, король же обещал дармовое угощение. На то, что Асвельд получил от Иргендвиндов после трагического и безвременного конца этого рода, он мог кормить всяческую шваль еще долго.

Каниан вырос в стране, где к двадцати годам человек становился или подлецом, или покойником. Видимо, такова была плата за бескрайние сапфировые небеса, цветущую сирень и чистые озера его родины. Калладцы, и после конца Темных веков носившиеся со своими рыцарскими добродетелями как курица с яйцом, в лучшем случае называли эфэлцев «торгашами». В каком-то смысле даже справедливо: в Эфэле продавалось и покупалось все. Титулы, брачные партии, офицерские патенты, места в Сенате — что угодно, имелись бы деньги. У Каниана деньги всю жизнь были. Вернее, у него было все — дом, роскошные обеды, звание, любовницы — и, главное, полное отсутствие жалости к тем, у кого всего этого нет.