Читать «Восхождение. Кромвель» онлайн - страница 89

Маленькие английские городки издавна управлялись общинным советом из двадцати четырёх наиболее уважаемых горожан, которые избирались на один год, и двумя представителями короля, которых именовали бейлифами. Пятнадцатого июля 1630 года появилась на свет новая королевская хартия под изумительным предлогом «для предотвращения беспорядков», вызвавшая именно многочисленные беспорядки в провинции. Хартия отменяла ежегодные выборы. Горожанам предоставлялось куцее право избирать двенадцать олдерменов. Олдермены должны были избираться пожизненно. Раз в год эти двенадцать олдерменов избирали мэра. В маленьких городках устанавливалась власть олигархии, власть имущих людей, неимущие теряли свои давние, обычаем установленные права и становились беззащитными перед произволом имущих. О потерянных правах неимущих король Карл думал меньше всего. Смысл затеянного им переворота в управлении городками был в том, что городки должны были хартию покупать и могли приступать к новым выборам, только заплатив королю.

Гентингтонские богатеи приобрели хартию в числе первых и с ещё большей поспешностью провели выборы олдерменов. В распоряжение этих двенадцати человек попали общинные земли, расположенные вокруг городка и принадлежавшие безраздельно всем горожанам. На общинных землях горожане пасли скот, заготавливали корма, собирали ягоды, охотились, ловили рыбу, запасались хворостом на зиму. Горожане забеспокоились. Из них никто не сомневался, что олдермены, избранные пожизненно, очень скоро заберут общинные земли в свои жадные руки и что наступит конец и выпасам, и кормам, и ягодам, и охотам, и рыбалкам, и хворосту, после чего последует недоедание и холод зимой.

Возмущение, естественно, нарастало. Во главе недовольных встал Оливер Кромвель, для которого общинные земли становились единственной возможностью прокормить большую семью, не растрачивая полученный капитал. На первом же общем собрании он обрушился на нового мэра. Страсти его закипели. Справиться с ними он не сумел, кричал, бранился и топал ногами, точно всё ещё сидел в зале заседаний, где обсуждалась петиция о правах.

Понятно, что крики, топот и брань ничего не могли изменить. Хуже того, оскорблённые олдермены сочинили жалобу о позорных и непристойных речах и отправили её в Тайный совет. Второго ноября Оливер был арестован. Его под конвоем отправили в Лондон. Граф Манчестер, лорд-хранитель печати, разобрал дело и выразил арестованному своё порицание. Арест, позорное путешествие под конвоем и разбирательство дела остудили непокорные чувства. Оливер признал, что погорячился, причём погорячился необоснованно и беспричинно, и согласился принести оскорблённому мэру извинения. Граф Манчестер нашёл это достаточным и дело закрыл. Вернувшись домой, Оливер сдержал данное в Лондоне слово.

Он попал в невыносимое положение. Без сомнения, Оливер поступил как порядочный человек, принеся извинения за крики и брань в общественном месте, ибо никакое доброе дело нельзя защитить оскорблением должностного лица. Тем не менее он защищал доброе, благородное дело. Признав себя виноватым, Кромвель вынужден был от него отступить. Он горел от стыда, не в силах был глядеть горожанам в глаза, и многие, уважавшие его, стали относиться к нему сдержанно, холодно, некоторые даже с презрением. Он решил, что должен бежать.