Читать «Восхождение. Кромвель» онлайн - страница 25

Проводив глазами прямую спину отца, Оливер поворачивал к югу, накинув на голову мешок от дождя, и шагал грязной улицей вдоль старых потемневших домов с островерхими крышами, крытыми черепицей. Впереди поднимались к небу шпили церквей. На две тысячи жителей Гентингтона их было четыре. Между ними выделялась неуклюжая, тяжёлая прямоугольная башня, венчавшая старое кирпичное здание с высокими узкими окнами с частыми свинцовыми переплётами и мелкими стёклами, построенное три или четыре века назад. В этой башне с уходившим ввысь потолком помещалась начальная школа, не зависимая как от монахов, которых давным-давно часть разогнал, часть перевешал король Генрих VIII, так и от окружного епископа, которому жители Гентингтона не желали Доверять воспитание своих сыновей. Школа находилась в ведении городской корпорации. Корпорация приглашала учителя и оплачивала его труд, правда, оплачивала не особенно щедро, так что на всех учеников от семи до пятнадцати лет учитель был только один.

В большой классной комнате ученики рассаживались по возрасту на деревянных скамьях, отполированных до тёмного блеска. Одним учитель давал задание на весь урок, с другими занимался сам, за третьими присматривал кто-нибудь из лучших старших учеников. У мальчиков не было учебников, каждое слово учителя им полагалось вытверживать наизусть, повторяя хором за ним, так что в классе постоянно стоял однообразный гул. Гул стихал ровно в девять часов, чтобы мальчики могли позавтракать тем, что приносили из дома, в зависимости от вкусов и достатка семьи, и возобновлялся до одиннадцати часов. В одиннадцать ребята расходились по домам на обед. В час они возвращались и занимались до трёх. В три устраивался ещё один перерыв. Последний урок заканчивался в пять часов вечера. По четвергам и субботам занимались только до полудня. Каникулы устраивались три раза в году, на Рождество, на Пасху и на Троицын день — всего сорок дней в течение учебного года.

Ученье открывалось «Изречениями для мальчиков», выбранными из сочинений известных писателей. Изречения содержали догмы морали на все случаи жизни. Заучивали их наизусть. Затем шли псалмы, переложенные для лёгкости усвоения на стихи. После псалмов читали Евангелие, Катехизис, жития святых и молитвенник. Томас Бирд не пренебрегал и латынью. При всей лютой ненависти к папизму обойтись без латыни образованному англичанину было нельзя, однако, по мнению доктора богословия, было достаточно, если ученики с грехом пополам переводили кое-какие басни Эзопа, отрывки из писем и речей Цицерона, в которых прославленный римский оратор давал наставления своим адресатам и слушателям, и некоторые сценки из Плавта. Светские науки тоже не пользовались его уважением. Томас Бирд знакомил учеников с четырьмя действиями арифметики и с кое-какими начатками английской истории и географии, вполне достаточными для того, чтобы гордиться своей протестантской страной и разъезжать по торговым делам. Главной его заботой была вседневная, неустанная проповедь истинной веры, как он её понимал. На помощь себе он постоянно призывал апостола Павла и блаженного Августина. То и дело приводил их суровые наставления и разъяснял внимающим ученикам их тайный, неизреченный, однако для него вполне очевидный смысл.