Читать «Восход и закат» онлайн - страница 107

– Что с вами?.. Верно, вести о Водемоне… о Филипп? Что случилось? Говорите!

Услышав это имя Фанни невольно просунула голову в дверь, но тотчас же отдернула и, держась за ручку, с сильным напряжением стала прислушиваться.

– Да! да… Водемон… Филипп, говорил сэр Роберт, опускаясь в кресла и отирая пот со лба: я пришел посоветоваться с вами. Артур приехал.

– Ну, так что ж?

– Я имел неосторожность открыть ему свои подозрения насчет Водемона и его намерений. Артур, – больной, раздражительный, – с ума сошел, взбеленился: хочет это всего отказаться, чтобы не допустить до процесса; хочет, чтобы мы признали Филиппа наследником! Что мне делать? Я хотел посоветоваться с сыном, а он вооружается против меня же! Но это не главное. Сегодня я узнал, что Водемон, на прощанье, сказал Камилле несколько слов таких, в которых заключается явный намек, что он надеется доказать свои права, и которые пугают меня. Отправляясь сюда, я осведомлялся о его занятиях и узнал, что он несколько раз уже советовался с адвокатом Барловом о каком-то важном деле. Неужто он затеет тяжбу? И каким образом? на каком основании? Неужто он может выиграть ее? Я не хочу поступить на бесчестно, ни низко. Но я убежден, что брака не было… это невозможно!

– Был, Бофор, был брак! сказал лорд Лильбурн, почти радуясь мукам тестя: вот, у меня бумага, за которую Филипп Водемон отдал бы правую руку. Я сейчас только нашел ее в этом ящике. От этой бумаги, Роберт… от этой бумаги зависит будущая судьба, благосостояние, богатство, знатность Филиппа Водемона и ваше разорение.

Бофор вскочил, взглянул на бумагу, уронил ее и снова упал на стул. Лильбурн хладнокровно положил бумагу в бюро и, подошедши к тестю, сказал с улыбкой:

– Бумага эта покуда у меня. Я не уничтожу её, я не имею права уничтожить ее. Но если я отдам ее вам, вы можете сделать с ней, что хотите.

– О! Лильбурн! пощадите! пощадите!.. Я желал быть честным человеком… я… я…

Бофор зарыдал. Лильбурн посмотрел на него с презрением, с насмешкой и изумлением.

– Не бойтесь, что я после этого переменю свое мнение о вас, а другой ведь никто не узнает. Меня не опасайтесь: я сам имею основание ненавидеть и бояться этого Филиппа Водемона. Он знал человека, моего злейшего врага… он владеет тайною, которая касается моего прошедшего… быть-может, и настоящего… но я смеюсь над ним, покуда он безыменный, нищий бродяга… Я затрепетал бы, если б он мог заговорить со мною как Филипп Бофор. Видите, как я откровенен с вами! Слушайте же; вот мой совет. Возьмите эту бумагу, уничтожьте ее, потеряйте, сделайте, что хотите, лишь бы она не попала в руки Филиппу. А на него подайте донос, докажите, что он вор, мошенник, сообщник Виллиама Гавтрея, фальшивый монетчик. Это доказать не трудно. Он будет повешен, и дело с концом… Не хотите этого, ну, так просто оставьте его: пусть он будет тем, что есть, бродящим французом, Водемоном, а эту бумагу всё-таки возьмите, ступайте домой, потеряйте ее, или скажите мне, что вы никогда не видали, не получали её. Возьмите, говорят вам, потеряйте, потеряйте ее! Потом приходите посоветоваться со мной об остальном.