Читать «Восточная и Центральная Азия» онлайн - страница 84

Старик возвращается домой и садится на свое место.

— Просто беда: ничего вдруг не могу видеть! — говорит он. — Погоди, Цзуру: вот я ж тебе!

Но не успел старик и пригрозить, как Цзуру с песнями пригоняет ревущий скот.

— Эге, я тебя узнаю: ведь сынок-то у меня настоящий певец!

Старик хватает кнут и выбегает ему навстречу. Только было он замахнулся, чтобы ударить Цзуру, как тот вырвал у него кнут и забросил. Тогда старик вступает с ним в борьбу.

— Ой-ой, помогите! — кричит Цзуру и, притворяясь, будто падает, перекидывает старика через свою голову.

— Ой-ой! — вопит старик, а Цзуру, в свою очередь, кричит: «Помогите!»

В это время подбегает Гекше–Амурчила.

— В чем дело, старик, в чем дело? — спрашивает она.

— Я думал, — говорит тот, — я думал, что ты родила мне сына, а, оказывается, ты правду говорила, что это настоящее чертово отродье! Зарезал и стравил девять валухов, а когда я попробовал было его наказать, так он вот как перекинул меня через свою башку! Не изуродовал ли он меня, так сильно все болит.

— Жалко, если не изуродовал! — говорит Гекше–Амурчила. — Ведь Рунса и прошлый раз все науськивал тебя, уверяя, что Цзуру режет телят: и что же, правда это оказалось? А теперь он же уверяет, будто Цзуру зарезал девять валухов… Перекинуть-то он, кажется, тебя действительно перекинул, а все же тебе следовало бы и теперь сосчитать своих валухов.

Старик пошел, пересчитал своих валухов и вернулся, убедившись, что они в целости.

— Аи, ай-ай, Рунса! Что же ты делаешь? — сокрушается старик.

Тогда вступается Гекше–Амурчила:

— А ты, голубчик Цзуру, ты чего же смотришь? Выходит по пословице: «Кто дом строил — позади сидит, а кто веточки резал — вперед идет»? Теперь уже ясно, что Рунса задался целью тебя извести. Стоит только теперь ему явиться и наговорить на тебя, а старику по наговору Рунсы приняться бить тебя — и умереть тебе неминуемо под ножом. До коих же пор я буду смотреть на твои злоключения ?

Тут и Цзуру принимается укорять Рунсу:

— Ведь ты еще и не жил здесь, когда я один развел скот и один, не говоря ни слова, пас его. Ведь если б я всякий день резал да ел, то каким образом я умножил бы этот скот? За что же ты ненавидишь меня? Зачем ты постоянными наговорами заводишь между нами ссоры?

Рунса не отвечает ни слова, а Цзаса–Шикир посмеивается.

— Ну, что же? — говорит старик Рунсе. — Разве это не истинная правда? Впредь я тебя, Рунса, буду стегать, лишь только ты откроешь рот.

* * *

Поутру старик рассуждает про себя: «Теперь ясно, что у моих ребят втроем дело не ладится. Стану-ка я теперь сам ходить с каждым поодиночке».

И он отправляется на пастьбу, захватив с собой Цзасу. Этот день обошелся без особых происшествий, и вечером старик с Цзасой благополучно пригнали скот домой.

На следующий день старик отправился с Рунсой. Оба они были при скоте, когда волк на их глазах зарезал трех овец. Вернувшись вечером домой, старик рассказывает:

— Я находился около скота, а этот дурень Рунса пас овец и допустил, чтобы на его глазах волк зарезал трех овец.