Читать «Воспоминания о службе в Финляндии во время Первой мировой войны. 1914–1917» онлайн - страница 8

будущий глава Временного правительства А. Ф. Керенский для поправки здоровья приехал в Финляндию. У барона С. А. Корфа он встретился с финским политиком Рудольфом Холсти (позднее ставшим министром иностранных дел Финляндии). В ходе довольно откровенной беседы Керенский упомянул также о желании думской оппозиции предпринять шаги для облегчения положения Финляндии, посетовав при этом на то, что правые в Думе намеревались воспользоваться темой финского сепаратизма для нападок на права Великого Княжества (к удивлению Холсти у его собеседника оказались точные сведения об организованной активистами вербовке добровольцев в егерский батальон в Германии). По мнению Керенского, финляндским политическим кругам следовало каким-либо образом поддержать думскую оппозицию.

Во время своего визита в Финляндию в марте 1917 г. Керенскому довелось выступать публично не один раз. Финский историк Э. Кетола обнаружил разительное несовпадение передачи выступление министра Временного правительства финской газетой «Tyomies» («Рабочий») и «Известиями Гельсингфорсского совета». Первая так передала содержание выступления: «Пусть товарищи положатся на Временное правительство, членом которого я являюсь. Оно сделает все, что вы хотите. Положитесь также на нового генерал-губернатора, который должен будет делать все, что вы хотите. Да здравствует свободная Финляндия, да здравствуют граждане свободной Финляндии!» Во втором издании эта часть выступления была передана так: «Верьте же, что Временное правительство, членом которого я являюсь, желает только одного: осуществить волю народов России, и его представитель – новый генерал-губернатор Финляндии – будет делать все, что необходимо народу Финляндии. Да здравствует свободная Финляндия, да здравствует свободный гражданин Финляндии!»

Контраст – разительный. Кто же на деле должен был определять, что нужно Финляндии: ее свободный народ или генерал-губернатор? Подобные некорректности при переводе, случавшиеся, кстати, нередко, служили основой для построения тех или иных предположений, истолкований, принятия решений.

О том, что в Петрограде не станут проявлять излишней торопливости в решении вопроса о государственно-правовом статусе Великого Княжества, к тому же гарантированном международными договоренностями (как того требовал Оскари Токой), руководству СДП должно было стать понятным еще в начале апреля. Именно в это время дал о себе знать еще один фактор, на этот раз определенно способствовавший упрочению позиции Временного правительства: среди расквартированных в Финляндии частей стали распространяться антифинляндские настроения. Каждому было понятно, что проблема правового статуса Финляндии в данный момент времени – это еще и вопрос о власти. Поскольку политическая линия сената Токоя и социал-демократов была значительно левее общей линии Временного правительства, то рассчитывать на бесконфликтность их сотрудничества не приходилось. Идти на более резкие шаги, например на провозглашение независимости, когда под боком не слишком доброжелательно настроенные российские войска, а в лагере союзников никого кроме РСДРП(б) не было, было рискованным. К. Вийк, один из видных деятелей СДП в то время, считал, что провозглашение независимости может просто взорвать ситуацию. В начале мая представители финских социал-демократов встретились с руководством большевиков: Лениным, Зиновьевым, Каменевым и Шляпниковым. Лидеры РСДРП(б) еще раз подтвердили свою готовность поддержать право народа Финляндии на самоопределение вплоть до отделения. Однако уже в этот момент стало понятным, что столь прямая поддержка большевиков имеет свою цену. Несколько позднее эта цена будет названа открыто в выступлении А. Коллонтай: пролетариат Финляндии должен решительно отказаться от любых форм классового мира и сотрудничества со своей буржуазией, он должен вступить в борьбу с Временным правительством. Все стало на свои места. Цена была велика. Доводить свои отношения с национальной буржуазией до точки кипения было бессмысленно.