Читать «Воспоминания о семьях Плоткиных и Эйзлер» онлайн - страница 9

Кстати о дяде Мише Мушкатине, папином друге. Они познакомились еще в Париже, во время учебы на медицинском факультете Сорбонны. Я вспоминаю эпизод, связанный с дядей Мишей.

Однажды, в 1948 году, придя домой из института, я застал отца и дядю Мишу за столом с выпивкой. Я удивился, ибо редко видел выпивающих у нас в доме, а днем так впервые. Дядя Миша обратился ко мне: «Шурик! Присоединяйся! Сегодня исторический день для евреев. Создано государство Израиль. Это изменит судьбу евреев — может быть, не сегодня, но в будущем — обязательно». И на глазах у него появились слезы.

Надо признаться, я очень мало знал об истории еврейского народа, о сионизме, и мне была непонятна реакция отца и дяди Миши Мушкатина. Ну образовался Израиль где-то в не очень известных землях. Как это могло касаться меня? Пройдет несколько лет, и я пойму состояние этих немолодых евреев. А еще через несколько лет с созданием нового государства Израиль будет связана судьба нашей семьи и последующих поколений Плоткиных.

И вот папа поехал в Москву, нанял нотариуса и двух медиков-свидетелей, и они взяли показания Саши Когана, нотариально засвидетельствованные, об учебе папы в Сорбонне под именем Гирш-Германа. А вторым свидетелем стала вдова дяди Миши Мушкатина, Евгения Соломоновна Богорад. Суд был назначен на апрель 1953 года.

За несколько дней до суда позвонила секретарь суда и попросила папу принести справку с места работы. Когда папа пришел в отдел кадров за справкой, тот же заведующий сказал с иезуитской доверительностью: «Ну зачем вы все это затеяли? Неужели кто-то может усомниться, что вы врач с огромным стажем?!» С одной стороны, бессовестная наглость, с другой — естественное поведение продукта советской действительности. В заключении: суд состоялся, и была признана идентичность Гирш-Германа Плоткина Григорию Михайловичу Плоткину. Но заведование отделением ему уже не предложили, и он стал просто лечащим врачом на женской терапии.

Отец. Ленинград, 1968 год

Папа продолжал работать в ГИДУВе до возраста 84—85 лет, т. к. после воспаления легких он очень ослаб и быстро после болезни начал стареть и физически, и умственно. Когда он в 1979 году, на 88 году жизни, упал и сломал шейку бедра, это подвело черту его жизненному пути. Урну с папиным прахом похоронили на Преображенском кладбище, в могиле моей мамы. К этому времени кладбище это было закрыто, но подхоранивать урны к родственникам разрешалось. К этой же могиле были подхоронены урны мужа Тани — Лени и самой Тани. Могила сейчас выглядит так: (см. фото).

Дядя Федя

Федор Михайлович Плоткин (папин брат)

Уже на фотографии, где бабушка Бася с сыновьями, видим, какие разные эти братья — Федя и Гриша. У Феди — уверенный волевой взгляд, а Гриша — воплощение доброго и покорного характера. Замечу: дядя Федя старше папы на 6 лет. Дядя Федя учился в Сорбонне на медицинском факультете и, окончив его, уехал в Варшаву, где получил место хирурга в Варшавской еврейской больнице. В Варшаве он женился на дочке состоятельных секулярных еврейских родителей Эмме Наумовне. Она была красивая женщина, эмансипированная, получившая в Берлине образование в какой-то биологической школе. Вскоре у них родилась дочь Ирочка. Папа говорил, что она была очень красивая девочка.