Читать «Воспоминания дипломата. 1893-1922» онлайн - страница 173

В Париже я был принят Извольским необыкновенно любезно. Он был, кажется, весьма доволен, что его зять Кудашев попал в Мадрид. Оба посла были женаты на родных сестрах.

В Сан-Себастьяне я сразу вступил в управление посольством: князь Кудашев уезжал лечиться в Виши. В это время в Сан-Себастьяне шли спектакли русского балета Дягилева. Несмотря на военное время, балет пользовался громадным успехом, и вся королевская семья не пропускала ни одного спектакля. Мне удалось получить противоположную королевской аванложу, и я обычно приглашал туда всех союзных послов, подчеркивая этим лишний раз нашу солидарность, чему в нейтральной Испании союзники придавали особое значение. Вокруг Дягилева в Сан-Себастьяне образовался интересный артистический кружок. Успехи нашего балета очень радовали меня. Дягилева окрркали и почитатели-иностранцы, как например бывший кандидат в президенты Французской республики Памс, впоследствии министр внутренних дел, американка-миллионерша мисс Эдварде и др.

Осенью после переезда посольства в Мадрид ко мне приехали из Петрограда жена и дочь, только что окончившая гимназию. Я поселился, хотя и ненадолго, в отдельной квартире. К этому времени у нас в посольстве установились весьма хорошие отношения с испанцами, и мы провели довольно нормально первые месяцы зимы вплоть до февраля 1917 г.

4

Известия о Февральской революции произвели в Мадриде очень сильное впечатление. Испанцы отнеслись к ней иначе, чем союзные державы. У последних преобладали военные расчеты, и факт смены режима в России растворялся в них. Иначе обстояло дело в Испании. Как двор, так и большинство правительственных и общественных кругов видели в революции исключительно факт падения монархического режима. В обществе слышались упреки главным образом по адресу англичан и в первую голову по адресу английского посла в Петрограде сэра Джорджа Бьюкенена. К тому же испанцы были плохо осведомлены о положении дел в Петрограде.

Для нас, представителей царского дипломатического корпуса, вопрос, оставаться ли на службе нового правительства, был разрешен довольно скоро. Быстрое признание российского Временного правительства всеми союзными державами, а затем и центральными вменяло нам в обязанность оставаться на своих постах по крайней мере до окончания войны. Присягать новому правительству нам в Мадриде, впрочем, не пришлось за неимением там православной церкви (ближайшая церковь была в Биаррице). Из царских дипломатов по своей воле ушел лишь один, именно посол в Соединенных штатах Америки Ю.П. Бахметев. Между прочим, он был женат на очень богатой американке, а потому материально был совершенно независим. С другой стороны, Временное правительство, в частности новый министр иностранных дел Милюков, вскоре приступило к постепенному обновлению состава русских представителей. Мы стали узнавать об увольнении в отставку многих наших посланников. Первыми не по своей воле ушли посланники в Лиссабоне и в Копенгагене П.С. Боткин и К.К. Буксгевден, а также поверенный в делах в Берне М.М. Бибиков. Вскоре очередь дошла и до князя Кудашева. Он получил телеграмму от Милюкова с предложением подать в отставку. Посол сообщил мне об этом на приеме во французском посольстве, сказав весьма кратко: "А знаете, мне крышка". Потом мы поехали в посольство составлять ответную телеграмму. Учитывая тон предложения министерства, мы написали, что, идя навстречу задуманному министром проекту дипломатических передвижений, посол просит о своем увольнении в отставку. Через несколько дней из Петрограда пришла вторая телеграмма с предложением Кудашеву сдать посольство мне и одновременно испросить согласие испанского правительства на назначение нового посла в лице А.А. Половцева. Мне пришлось снова вступить в управление посольством в еще более сложных условиях, к тому же жена вынуждена была уехать в Россию к оставленному там сыну. Дочь осталась со мной в Мадриде. В первые же дни моего управления в посольство из Петрограда стали поступать циркулярные телеграммы о новых порядках: посольский флаг должен был быть изменен удалением с него двуглавого орла, царские портреты должны быть вынесены, а на дипломатических паспортах и бланках посольства удалялись слова "императорское", изображение орла и т.д. Равным образом мы получили и ряд циркуляров касательно возвращения в Россию политических эмигрантов. Их было очень много в Лондоне и в Париже, но в Мадриде никого не осталось.