Читать «Воспитание детей на примере святых царственных мучеников» онлайн - страница 89

Безмерно много для воспитания в сыне внимания и сострадания к людям сделал сам государь император Николай. Жильяр вспоминал о времени, когда царевич находился с государем в Ставке: «На возвратном пути, узнав от генерала Иванова, что неподалёку находится передовой перевязочной пункт, государь решил прямо проехать туда.

Мы въехали в густой лес и вскоре заметили небольшое здание, слабо освещённое красным светом факелов. Государь, сопутствуемый Алексеем Николаевичем, вошёл в дом, подходил ко всем раненым и с большой добротой с ними беседовал. Его внезапное посещение в столь поздний час и так близко от линии фронта вызвало изумление, выражавшееся на всех лицах. Один из солдат, которого только что вновь уложили в постель после перевязки, пристально смотрел на государя, и, когда последний нагнулся над ним, он приподнял единственную свою здоровую руку, чтобы дотронуться до его одежды и убедиться, что перед ним действительно царь, а не видение. Алексей Николаевич стоял немного позади своего отца. Он был глубоко потрясён стонами, которые он слышал, и страданиями, которые угадывал вокруг себя».

Наследник обожал отца, и государь в «счастливые дни» мечтал о том, чтобы самому заняться воспитанием сына. Но по ряду причин это было невозможно, и первыми наставниками Алексея Николаевича стали мистер Гиббс и месье Жильяр. Впоследствии, когда обстоятельства изменились, государю удалось осуществить своё желание.

Он давал уроки цесаревичу в мрачном доме в Тобольске. Уроки продолжались в нищете и убожестве екатеринбургского заточения. Но пожалуй, самым важным уроком, который извлекли наследник и остальные члены семьи, был урок веры. Именно вера в Бога поддерживала их и давала силы в ту пору, когда они лишились своих сокровищ, когда друзья покинули их, когда они оказались преданными той самой страной, важнее которой для них не существовало на свете ничего.

Глава 11

ПАТРИОТИЗМ СВЯТОГО СЕМЕЙСТВА

Императрица Александра Феодоровна: «Истинная патриотическая любовь к Родине не бывает мелочной. Она великодушна. Это не слепое обожание, но ясное видение всех недостатков страны. Такая любовь не озабочена тем, как её будут восхвалять, а больше думает о том, как помочь ей выполнить её высшее предназначение. Любовь к Родине по силе близка любви к Богу. Любовь к своей Отчизне сочетает в себе преданную сыновнюю любовь и всеобъемлющую любовь отцовскую, часто трудную, и эта любовь не исключает любви к другим странам и всему человечеству. Во всех видах любви, которые выше простых инстинктов, есть что-то таинственное, и это же можно сказать о патриотизме. Патриот видит в своей стране больше, чем видят другие. Он видит, какой она может стать, и в то же время он знает, что много в ней остаётся такого, что увидеть невозможно, так как это является частью величия нации. Хотя и видимы её поля и города, её высшее величество и главные святыни, как и всё духовное, — это сфера невидимого».

Любовь к Отечеству — исходное, вложенное в каждого человека глубинное чувство, которое не надо специально усиленно взращивать: оно вызревает само при правильном воспитании, основанном на истинных ценностях, привитых к национальной почве. Ни большой процент чужеземной крови, ни знакомство с мировой культурой, знатоком которой был Николай II, ни многолетнее изучение иностранных языков (с матерью царские дети говорили и переписывались по-английски) нисколько не могли повредить в великих княжнах и царевиче истинного русского патриотизма, основанного прежде всего на православной вере. Дети познавали родную культуру, знакомились с лучшими образцами русской классики и с её первоисточником — народным творчеством. Царевич Алексей, например, очень любил слушать по ночам русские народные сказки. Но главное, дети всегда имели перед собой пример родителей, горячо любящих Россию, и никогда не слышали в отличие от многих современных нам детей, как старшие возмущаются «этой страной» и, чувствуя себя в ней почему-то ущербными и ущемлёнными, вольно или невольно передают это ложное чувство детям. Любовь царской семьи к Отечеству была природной и естественной и претерпела самое сильное испытание — предательство русских людей. Когда императрица после ареста в Царском Селе с помощью своей подруги Лили Ден сжигала личные письма, последняя, видя слёзы в глазах царственной подруги, в сердцах воскликнула: «Ненавижу Россию!» И Александра Феодоровна ответила: «Никогда не говорите так, Лили». Для царицы её подданные были по-прежнему «хорошие», хотя и ослеплённые, запутавшиеся.