Читать «Ворота в сказку» онлайн - страница 3
Людмила Богданова
как шрам на коже
как полуспущенное знамя.
Имя - четыре дороги, четыре поля,
четыре луга. четыре моря.
И деньпроходит, и дарит вечер,
и солнце ляжет на ваши плечи.
Но Тавинат между нами
лежит в заоблачном тумане
как меч на ложе
как шрам на коже
как полуспущенное знамя.
***
У нас цветут фиалки,
Я стал сентиментален...
Они, как томик Грина:
сплошной ультрамарин.
Как ветер их листает!..
Но лишь пора настанет,
из бухт провинциальных
уходят корабли.
Плывут на поиск счастья
поэты и пираты,
Но светит всем им равно
жемчужный Южный Крест.
Они везут в Каперну
кастильские дукаты,
цейлонские гранаты,
эбеновых невест.
В жестоких играх ставят
на черта и на совесть,
когда ж пригонит осень
ихнаконец домой,
на стеклах баркентины
допишутэту повесть
и силуэт Бегущей,
и пена за кормой.
Знакомому, который гуляет
сам по себе.
Мне сказала знакомая кошка,
из зависти, а может, излукавства:
- Ваш муж гуляет по крышам,
я там его видела сегодня.
- Нет. Вы, должно быть, обознались.
Его там быть никак не может.
Ведь ночью все кошки серы.
А он, к тому же, дымчатый с рыжим.
Нет. Вы,должно быть, обознались.
Ведь он из хорошего семейства.
Он спит на пунцовой подушке
и даже мышь поймать не умеет.
Соседская кошка рассмеялась:
(Ах, как смеяться могут кошки!)
и показала из подушечек на лапах
свои опаловые когти.
- Вы говорите, из хорошего семейства?
Да он был найден на помойке:
хозяйка сдуру подобрала,
чтобы стал приличным человеком.
Но он верен своим привычкам
и он гуляет по крышам.
Ах, милочка, он ближе к марту
еще и орет ночами.
Я вернулась. И он был дома.
Он спална пунцовой одушке.
Но бархатная шкурка на лапках
была в росе от странствий по крышам.
Письмо NN**
Ах, Наталья Николавна!
Я, дурак невероятный,
поступая невозможно,
супроть правила,
к вам пишу. Чего же боле?..
Что ж, подсыпьте в раны соли.
Ни судьба, ни смерть- старуха
не исправили...
Ах, Наталья Николавна!
Ах, Наташенька...
Не меняют имя в паспорте
на Сашеньку!..
Что же делать...
И по этому по случаю
проявите снисхождение
к поручику.
Ах, Наталья Николавна,
моя душечка...
Не втыкайте в меня иглы,
как в подушечку.
Черт возьми! Pardon.
Какая вы жестокая...
Пропадай, судьба лихая
и высокая!
Ах, Наталья Николавна!
Перед дверию
вашей
лавры я чужие
даром меряю.
Загоню пистоль в подушки,
выпью вермуту...
Я, увы, не Саша Пушкин
Мишка Лермонтов.
***
...а ноги возлюбленных
на земле стоят
а ноги возлюбленных
купаются в росе
а в облаках торчит
пьяная голова
О, как бы хотелось
стать, как все
О, как бы хотелось
ее укоротить слегка.
Но только мешает
протянутая с небес
такая теплая
ваша рука.
***
Губ мадонны горек сок вишневый.
У тебя намокшие ресницы.
Я держу твое лицо в ладонях,
и оно трепещет, будто птица.
На рассвете простучат подковы,
заорут испуганные чайки.
Но - среди молитв и пустословья
вам, незрячий, посвящу молчанье.
Все стою кленопреклоненный.
Безнадежно свечи оплывают...
Я держу твое лицо в ладонях,
слезы мне ладони обжигают.
***
Спутаны сосен янтарных стволы
мечутся белок рыжие стрелы
и на песках ослепительно белых