Читать «Вольные повести и рассказы» онлайн - страница 297

– Генералиссимус! А в газетах писали, что вы на том свете возите воду?! – и, нагнув голову, видимо, испугался своей дерзости, ждал ответа. Сталин ответил сидя. Ответ показал, что не бояться не следовало.

– Ми знаем, кито это писал. Ми ждём его к себе, чтобы наши гости воочию видели, кито на ком возит воду на том свете. И вас увидим… – После ответа Генералиссимуса пригнули головы и те учёные обыватели, кто не задавал и не хотел задавать вопросов. Только председатель комитета по лженауке Эдуард К. сидел прямо, не спуская расширенных глаз с необыкновенных, антинаучных явлений… Тут бы в пору расслабить председателя комитета по лженауке анекдотом о Сталине. Якобы Жуков вышел от Сталина хмурым. В досаде он выразился: «Хрен усатый»! Подслушавший Берия тут же настучал вождю. Жукова вернули. «Товарищ Жуков! Кого ви имели в виду, произнося слова: „Хрен усатый“? Жуков нашёлся: „Гитлера, конечно“. Вождь народов: „А кого имели в виду, ви, товарищ Берия, когда произносили слова „Хрен усатый“?…

И ещё бы впору узнать, за что благодарил Сталина Внук Малай? Золото богов непосильно даже Сталину. Даже он не отнял бы. Тогда за что рассыпался Внук? Разве что за мудрость, проявленную вождём СССР. Другой бы упёрся рогом и всё, как например тот же Ельцин. Несколько раз вызывал Внука Малая в Кремль, но боясь встречи с ним, уходил в запой. Сталин же принял мудрое решение, невзирая на то, что решение от него не зависит. Тогда можно понять и Внука…

Милан Гурьевич обратился к членам госкомиссии:

– Уважаемые члены комиссии, вы можете как подойти и пощупать коня… простите… каждого из исторических гениев, так и задать каждому из них свои вопросы. Пожалуйста! – Члены комиссии подойти к историческим гениям не рискнули. Но задавать вопросы после первого же ответа Сталина? Однако времена изменились. Не бояться же каких-то реликтовых духов. Следовало ожидать, что учёный коллектив, рассматривающий докторскую диссертацию, сразу атакует вопросами гения отечественной науки – Михайла Васильевича Ломоносова. Или, по крайней мере, поговорит с любым из российских императоров. Хоть с Петром Великим, хоть с Александром-освободителем. Или, о боже, о чем это мы, – да, да, могли бы подойти и потрогать, хотя бы потрогать материализованного вождя международного пролетариата или того же „отца народов“. В зале не было ни одного военного человека. Нельзя без них судить, подошли бы они хотя бы к одному Генералиссимусу из двух, присутствующих одновременно. Гражданская публика, включая студентов, не подошла. Произошла некая странность, понятная, может быть, ментальности учёного мира конца XX века. Они не задали ни одного вопроса основателю Московского университета, в конферец-зале которого происходила защита. Хотя бы об утраченных трудах Ломоносова задали вопрос. Но, увы! Они с вожделением накинулись на последнего императора России. Вопросы ему, судя по поднятым рукам и повороту голов в сторону императора, захотели задать все члены комиссии. Но задал один председатель комиссии: