Читать «Вольное царство. Государь всея Руси» онлайн - страница 384

Когда государь входил с боярином в трапезную, из других дверей навстречу им вышел Саввушка. Двери остались открытыми, из соседнего помещения слышался какой-то галдеж.

– Что за шум? – спросил боярин Федор Иванович.

– Пришли к тобе, господине, твои заозерские холопы, – ответил Саввушка, – а твой дворский их не допущат к тобе.

– Прости, государь, – молвил боярин Мячков, – мужики мои, невегласы, покой рушат. – И, обратясь к жене своей, высокой седой старухе с властным лицом, добавил: – Анисья Тихоновна, принимай с честью дорогого гостя. Яз же сей часец ворочусь. Прикажу токмо мужикам, дабы утре пришли. – И, повернувшись к государю, Федор Иванович сказал: – Покоя не дают из-за Егорьева дня. Уходить хотят на новые места. Вишь леса, лугов у них нет, да и пашня отощала. Прошу за стол садиться.

– Ты, Федор Иванович, тайность обо мне сохрани, а дверку-то не затворяй, – шутливо молвил Иван Васильевич, – а яз краем уха кое-что услышу.

– Да что же ты, боярин, решенье свое откладываешь, – с укоризной гудел из соседнего покоя стариковский низкий голос. – Уж канун Егорьева дня, а тобе токмо и сказать-то едино словечко: «согласен», и вся недолга! Время-то бежит, и у нас из двух коровенок на всю семью одна уже пала, с голодухи-то нахватала осоки, раздуло ее, и кончилась враз, даже зарезать не успели.

– Вся надежа у нас лишь на новые места, – заговорил другой голос, помоложе. – Зовет нас к собе помещик из боярских детей Семен Ильич Чарыков. У него земли жирные; дубовые, липовые и кленовые рощи есть; малины много; орехов лесных, а вдоль берега Москвы-реки – поймы, где в ериках и протоках можно и рыбки наловить; в камышах и тростниках ребята и девки могут утиных яиц набрать. В крайности и желудей посбирать можно, да у нас у самих есть в запасе пшена малость, с грехом пополам проживем до новой ржицы.

Боярин Мячков выслушал мужиков, помолчал, обдумывая свое решение, и, обратясь к дворскому, спросил:

– Степаныч, а недоимки за ними есть?

– Нет, – загудело сразу несколько голосов, – нет, истинный Бог, нет…

– Никаких недоимок за ними нет, – подтвердил дворский. – Хворостинины справные холопы.

Наступило молчание.

– Не губи семью, боярин, – заговорил опять тот же старческий низкий голос. – Отпусти нас на Егорья-голодного. А ежели Егорья-холодного нам ждать, то погибель всему роду Хворостининых…

– Ну, Бог с вами, согласен яз, – тихо молвил боярин Мячков.

– Спаси тя, господине, за доброе дело, – сказал старик Хворостинин, – дай те Бог долго жити и здравым бытии.

Боярин Мячков возвратился в трапезную с некоторым смущением.

Государь засмеялся и воскликнул:

– Ловко тя мужики окрутили!

– И-и, государь, мой-то боярин, истинно агнец, – с досадой проворчала Анисья Тихоновна. – Не догляди яз – все раздаст, ни в чем никому отказать не может.

– Таков уж у нас обычай на Руси, чтобы на Егорья-весеннего и на Егорья-осеннего холоп уйти мог от своего господина к другому.

– Вот таким, как ты, вборзе легче будет после новой Судной грамоты, – молвил государь. – Отменим Егорья-то голодного. Пусть осенью на новые места переходят, и то токмо один человек из деревни.