Читать «Вольное царство. Государь всея Руси» онлайн - страница 137

– Рымлянка она, как и Виссарион, – мрачно проговорил Беззубцев.

– Истинно дщерь Рымской церкви, – добавил Шубин, – токмо не сладко ей с братьями-то у папы в Рыме жилось.

– В нищете и обиде жили, – продолжал Беззубцев. – Когда же на Русь латыне царевну слали, то папа ей шесть тысяч золотых дукатов дал, токмо бы государя с турками за Гроб Христов биться понудила.

Курицын досадливо усмехнулся и, обратясь к дьяку Мамыреву, спросил:

– А ты, Василь Саввич, как мыслишь?

– А в Рыме-то, Федор Васильевич, – ответил Мамырев, – и папы и кардиналы все, особливо Виссарион, Русь к собе примануть хотят, дабы чужими руками жар загребать: турок побить, а Цареград собе взять.

– Истинно, Василь Саввич, истинно, такие они все, чужеземцы-то, такие, – заметил Курицын. – А царевна?

– Рымлянка, как баил Ларион Микифорыч, – продолжал Мамырев. – И Виссарион и царевна с братией своей – все двоеверы, как и наш Иван Фрязин. Им как Богу не креститься, токмо бы боле денег давал.

Все рассмеялись.

– Ну, а как в Новомгороде было? – опять спросил дьяк Курицын. – Пошто царевна и Бонумбре новгородских толмачей не брали и даже своего Ивана Фрязина ко владыке Феофилу не пущали?

– Баили нам доброхоты государевы в Новомгороде, – отвечал Илларион Никифорович Беззубцев, – что думы они тайно думали со владыкой и господой через Борецких, а толмачом латыньского мниха с Немецкого гостиного двора для сего брали. Баили, что и царевнин владыка латыньский бывал не раз на Немецком дворе. Обедню латыньскую служил там и пировал у немцев с управителями и старостами их торговыми.

– Ишь как и у них все сплелось, – усмехнулся Курицын, – у всех дела друг к другу нашлись.

– А ты пошто сюда пригнал? Царевну встречать? – спросил Мамырев.

– Поклон ей отдать государев да Бонумбре именем государя повелеть, дабы крыж свой в колымагу собе спрятал, не дразнил бы народ православный.

– Слава те господи, – крестясь, разом заговорили все три русских посла, – дождались сего праздника.

Боярин Беззубцев встал из-за стола, радостный и довольный.

– Ну, Федор Василич, – сказал он Курицыну, – спать повалиться надобно. Ведь всем утром до свету вставать, а тобе еще и к царевне идти. Вельми спешит она, дабы к венцу вовремя быть.

Ранний рассвет широкими белесыми полосами тянулся от окон к накрытому столу и уже пересиливал огоньки восковых свечей, когда ввели к царевне дьяка Курицына.

Помолясь на иконы и отдав почтительный поклон царевне, Федор Васильевич заговорил с ней по-итальянски.

– Будьте здоровы, государыня, – сказал он, снова кланяясь, – великий князь поклон вам шлет, приказав мне спросить, хорошо ли вы ехали, довольны ли поездкой и встречей и нет ли у вас в чем-либо надобности. Все, что потребуется, немедля я доставлю и сделаю это именем самого государя.

При упоминании о поклоне государя и передаче его слов царевна встала и так, стоя, слушала до конца речь великого князя. Это понравилось Курицыну, и он понял, что царевна в Риме хорошо была уж обучена придворной жизни и умела себя держать как надобно.