Читать «Вольное царство. Государь всея Руси» онлайн - страница 102

Валерий Иоильевич Язвицкий

Первой была развернута шуба на соболях с собольим же воротником и опушкой на широких рукавах, считавшихся короткими, ибо они доходили только до кистей рук, а не спускались пустыми чехлами до самого пола. Крыта шуба была дорогой золотой парчой дивного узора и блеска.

Когда слуги растянули шубу, взявшись за полы, парча заиграла переливами золотых узоров, как вспышками граненых самоцветов.

– La bellezza! – воскликнул Сикст, любуясь дивной парчой, но русские слуги, зная, что главное достоинство шубы в мехе, медленно перевернули ее.

Перед зрителями открылся мех удивительной красоты, подобранный с большим искусством, густой и пышный. Он был так высок и нежен, что невольно хотелось погрузить в него руку, ласкать и гладить его.

Сквозь блестящую, местами серебристо-седую ость, приковывая взоры, проглядывал пышный дымчато-бурый подшерсток с синеватым отсветом. При каждом движении меха по нему пробегали волны разных тусклых оттенков.

– Это чудесно! – заговорили кругом. – Это чудесно.

Его святейшество долго любовался молча, потом вздохнул и молвил:

– E propriamente magnifico!

Такое же почти впечатление произвели и соболиные шкурки, и даже куньи, которые были много лучше самых лучших варяжских шкурок. Резные чарки, чаши и достаканы из золота с эмалью и драгоценными каменьями вызывали всеобщий восторг и красотой работы и своей ценностью.

Папа сам брал многие вещи в руки и, тщательно разглядывая их, с удовлетворением бормотал вполголоса:

– Come sono contento!

Последним поднесен был ему в подарок простой серебряный ларец, украшенный чернью. На крышке этого ларца, будто тонким пером, были начертаны лесистые горы, небо в облаках, а с гор стремительно несся бурный поток; около потока стояла убогая избушка, а возле нее сидел на пне старик-отшельник и плел лапоть из лыка. По боковым стенкам ларца были узоры из листьев и сучьев.

Увидев этот ларец, папа слегка вздрогнул и нетерпеливо выхватил его из протянутых к нему рук русского слуги.

– E un ver capolavoro! – воскликнул он, разглядывая рисунок.

Папа был поражен искусством неизвестного ему художника. Наконец он с живостью обернулся к Ивану Фрязину и спросил:

– Русское ли это творение и где на Руси таким искусством занимаются?

– Так, ваше святейшество, – кланяясь, ответил царский посол, – работают серебряники на Руси во многих местах, но наиславен своею чернью Ростов Великий, откуда и это творение…

– Кто же этот великий художник? – воскликнул папа.

– В народе на Руси многие так творят, ваше святейшество, – ответил с улыбкой Фрязин, – но по невежеству своему художники имени своего нигде не обозначают…

– Великий художник, – презрительно взглянув на Фрязина, сказал папа, – не может быть невеждой…

Все рассматривали ларец, без конца его восхваляя.

– Да, да! – радостно соглашался папа и, передавая ларец своему камерарию, заключил: – Поставьте его мне на письменный стол.