Читать «Волшебная гора (Главы 6-7)» онлайн - страница 234

"Так, значит, он и это заметил... - пронеслось в голове Ганса Касторпа; он еще усерднее занялся винными пятнами и даже начал скоблить кончиком безымянного пальца одно из них. - В сущности, мне даже хотелось тогда, чтобы он это заметил и отметил, иначе мой ответ был бы иным. А что же будет теперь? Сердце у меня здорово колотится. Вспыхнет ли он первоклассным царственным гневом? Может быть, посмотреть, где его кулак, не занес ли он его уже надо мною? Я оказался в чрезвычайно оригинальном и весьма щекотливом положении..."

Вдруг он почувствовал, что его кисть, кисть правой руки, сжали пальцы Пеперкорна.

"Вот он хватает меня за руку! - пронеслось в голове Ганса Касторпа. Смешно, чего же я сижу здесь как побитая собака! Разве я в чем-нибудь виноват перед ним? Ничуть. В первую очередь должен жаловаться ее супруг в Дагестане. А потом другие. И уж потом я. А этому, насколько мне известно, пока и жаловаться-то не на что... Почему же у меня так бьется сердце? Давно пора выпрямиться и честно, хотя и почтительно посмотреть прямо в это великодержавное лицо!"

Он так и сделал. Великодержавное лицо было желтым, глаза под нависшими складками лба казались особенно бледными, в разорванных губах таилась горечь. Казалось, оба читают в глазах друг у друга - величественный старик и незначительный молодой человек, причем старик продолжал держать молодого за кисть руки. Наконец Пеперкорн проговорил вполголоса:

- Вы были возлюбленным Клавдии Шоша, когда она в последний раз жила здесь.

Ганс Касторп еще раз опустил голову, но сейчас же снова поднял, перевел дыхание и сказал:

- Мингер Пеперкорн! Мне в высшей степени претит лгать вам, и я ищу способа избежать лжи. А это нелегко. Если я отвечу утвердительно, я буду хвастуном, если отрицательно - я солгу. Ну что ж, именно так обстоит дело. Долго, очень долго прожил я с Клавдией, - простите, с вашей теперешней спутницей, - в этом вот доме, и официально не был с ней даже знаком. Все обычные светские условности были исключены из наших отношений - вернее, из моего отношения к ней, а его истоки скрыты глубоко во мраке. В своих мыслях я не называл Клавдию иначе, как на "ты", да и в действительной жизни тоже. Ибо в тот вечер, когда я сбросил некоторые педагогические путы, - о них мы недавно говорили, - и подошел к ней под предлогом, которым я некогда уже воспользовался - у нас тут был маскарад, карнавальный безответственный вечер, когда всем говорят "ты", - в тот вечер это "ты" бессознательно и безответственно приобрело свой полный смысл. Но это был вместе с тем и канун отъезда Клавдии.