Читать «Волчонок с пятном на боку» онлайн - страница 73

– Слушай, идеалист Грачёв, – дед внезапно назвал Степана по фамилии, – не стырить я предлагаю, а слегка размешать. Вероятность, что нас застукают, – пять целых и семьдесят шесть сотых процентов, не больше. Это как ты говоришь. Если коробку ещё не увезли, на что я надеюсь, то брать надо. Там белый порошок. Ещё бы знать, что это такое… Эта штука, наверное, дорогая. Героин, а может, даже и ко-ка-ин, или что ещё подороже бывает? Нам совсем немного нужно взять. Можно и муки чуток добавить… Потом сами и поднимем кипеш, что на коробке нашли повреждение. На то там и сидим, Стёпа. Это если Валерьяныч не заметил, что произошло с коробкой и просыпалось после погрузки. Сырой тряпкой размажу по полу чуток. Мол, убирался. Ветошью прикинемся. Позже придумаем, как на деньги обменять гадость эту. Но делать надо что-то, а не ждать, пока Захару в его черный жирный зад кол заколотят эти мясники, а долг на нас переедет. Понятно? Молчишь? – волновался дед, – Как нам двести с лишним косых ещё найти, а? Кредит под нашу недвижимость брать? – и он громко захохотал, довольный своей шуткой. – Степан, Степан, хороший ты человек, но… я опытнее, – и дед продекламировал стихи:

О, сколько нам открытий чудных

Готовят просвещенья дух

И опыт, сын ошибок трудных,

И гений, парадоксов друг…

– Помнишь такое стихотворение в «Очевидном – невероятном»? Но там ещё у Пушкина строка была, о ней в советское время на телевидении вдруг забыли:

И случай, бог изобретатель…

– Да к чему вы это? То сны рассказываешь, то Пушкина декламируешь… Странный вы, Пётр Мчиславович, человек.

– Да ни при чём. Просто не всё привычное есть правильное. Мы так дело обернём, что не подкопаешься. Вроде возьмём, а не докажешь, что мы. Нет, и всё! Вроде как и не было той строчки тоже. Извини, если пример неудачный привёл.

Степан понимал, что по большому счёту дед прав. «И дело не только в Захаре. Не решим проблему с его долгом – все остальные планы коту под хвост. Оставаться ли, уезжать…Что-то надо предпринимать. Но не грабить же, не воровать! Правда, договориться с мясником или ждать помощи от милиции – нереально. Отдавать долг с процентами? Но денег взять неоткуда». И Степан вспомнил, как в детстве в мясном отделе рынка останавливался и смотрел, как лысый, жилистый мясник в ржавом, некогда белом фартуке деловито рубит кость. Мощный удар из-за спины, потом ещё короткий, резкий удар. Туп-туп, и на деревянной колоде две половинки. Смахнул лезвием в щербатый таз на пустой, коричневой плахе, местами пористо-изъеденной ударами топора, лишь мелкие осколки костей, по краям – остатки белых жил. Ему казалось, что эта сырая поверхность – дерево вперемешку с мясом – сочится мёртвой болью тысяч разрубленных на ней голяшек и суставов. Степан не мог понять, к чему это вспомнилось? Но тут он представил Захара, его тёмную спину и заломленные за неё руки, мелко-курчавую голову на точно такой же сырой плахе. И… мясник-кредитор.