Читать «Война корон» онлайн - страница 40

— Это я, что ли? — спросил он тупо.

— Лучше посмотри на меня, — подсказала сестра правителя, сбросив льняные одежды и раскинувшись перед ним.

Не веря своим глазам, конюший попятился.

— Не бойся, — проворковала она. — Иди же ко мне!

Послушный чарующему голосу, он приблизился. Обольстительница медленно развязала его набедренную повязку.

— Да ты силач! — воскликнула Ветреница. — Дай я тебя приласкаю.

Взяв бычий рог, наполненный благовонием, она окропила его мускулистую грудь и принялась умащать ласково и проворно. Ее прикосновения свели его с ума. Он бросился на нее.

Ветренице понравился его стремительный натиск. Но вскоре она ощутила разочарование: слишком уж быстро он ее отпустил. Она ожидала куда большего от звероподобного мужлана. И теперь с отвращением прислушивалась к его натужному сопению: конюший сильно запыхался.

— Чистить и холить лошадей, должно быть, никогда не наскучит, верно?

— Да, лошадь — славная животина. Ненавижу, когда всякая мразь ее мучает.

— Кто-то дурно обращается с лошадьми?

— Мне не велели болтать.

— Но я сестра повелителя. А вдруг я помогу тебе?

— Правда, поможешь?

Ветреница многообещающе улыбнулась.

— Конечно же, ведь мы с тобой так близки!

Главный конюший поднялся, присел на край ложа.

— Это гад Хамуди и его проклятая баба. Придут ко мне в конюшню, нагонят девок и вытворяют такие пакости! Только до них рукой не достать. Если бы повелитель знал…

— Не волнуйся, он обо всем узнает.

Конюший взглянул на Ветреницу с благоговением и благодарностью, думая, что само небо послало ее.

— Так Хамуди накажут? Припугнут, чтобы носа в конюшню не совал?

— Ну, разумеется! Повелитель строг и не терпит разврата.

— Вот хорошо! Значит, мне не придется самому с ними расправляться.

— А что ты задумал?

— Хотел заманить в ловушку. Скверной бабе нравятся жеребцы, так я приготовил ей одного. Всем хорош, но стоит подойти к нему сзади, лягается — страсть! Вот бы досталось шлюхе! И Хамуди я бы вилами угостил.

— Повелитель покарает виновных. Тебе не о чем беспокоиться, — пообещала Ветреница.

Пока что в силу обстоятельств ей было выгоднее предупредить распорядителя казны и его супругу о грозящей опасности. Апопи прекрасно знал об их пороках, но закрывал на все глаза. Главному конюшему суждено попасть на рога быку.

Но придет время, и она воспользуется тем, что знает грязные секреты отвратительных, ненавистных ей людей, дождется нужного момента и нанесет удар.

— Одевайся и уходи, — приказала она конюшему.

Тот расчувствовался не на шутку.

— Как отблагодарить тебя, госпожа? Ты так щедра ко мне! — его голос дрогнул.

Конюший ушел, а через мгновение в покоях Ветреницы появился художник Минос. Обнаженная красавица сейчас же бросилась ему на шею и жарко поцеловала в губы.

Из всех любовников она пощадила лишь его одного, поскольку по-своему дорожила критским художником. К тому же, как ни странно, Минос никогда не роптал на Апопи и не затевал против него заговоров, хотя по вине правителя был навсегда разлучен с родиной.

Для критянина в целом мире не существовало ничего, кроме искусства: он служил ему с удивительной преданностью, с невероятным постоянством. Благодаря его дивному дару и каждодневному труду дворец правителя в Аварисе не уступал по красоте дворцам Кносса. Он покрыл все стены фресками, изображая то пейзажи, напоминавшие ему родной остров, то ловких гимнастов, вскакивавших на спину разъяренному быку, то диковинные лабиринты, откуда мог выбраться только чистый сердцем.