Читать «Война за проливы. Операция прикрытия» онлайн - страница 150

К тому времени, когда стена спрессованного взрывом воздуха прошлась вдоль ракетного крейсера, обрушившись на не столь уж далекий берег, огненный шар, вспыхнувший на месте почившего в бозе астероида, уже изрядно потускнел и подобно окутанному пленкой тумана светящемуся пузырю принялся всплывать вверх, все выше и выше. Никакой ножки «гриба» при стратосферных взрывах не образуется, ибо нет пыли и обломочных материалов, втягиваемых в зону взрыва с поверхности земли. Картина больше напоминает гигантскую постепенно остывающую туманную медузу, возносящуюся вверх на десятки километров. «Гриб» от сахаровской сверхбомбы, имевшей аналогичную мощность, поднялся вверх на семьдесят километров, и то, что после взрыва осталось от астероида, повело себя так же. И вместе с этой «медузой» в верхнюю стратосферу, все без остатка, вознеслись радиоактивные продукты, образовавшиеся при подрыве спецБЧ. Всплывающий к небесам чудовищный призрак видели на все территории Франции и Британии (включая Ирландию), в северной Испании и северной Италии, Копенгагене, Берлине и Праге. Это вам, господа, Европа, где всем про все становится известно, а не глухая тунгусская тайга, в которой в радиусе тысячи километров от места взрыва едва набиралось двести человек населения. Впрочем, слишком большая плотность населения – это тоже плохо. Пусть и сильно ослабленная, ударная волна все же натворила дел и на британском, и на французском берегу. Были разрушенные постройки, сорванные крыши, выбитые стекла, раненые и покалеченные люди. Были инфаркты, переломы рук и ног, были и досрочно родившие и преждевременно умершие, но по сравнению с тем, что могло случиться, все это были чистые слезы.

Вволю налюбовавшись на дело рук своей команды, контр-адмирал Остапенко продиктовал для отправки в Зимний дворец следующую радиограмму: «Папа, операция прошла успешно, лекарство помогло, ваш дядюшка жив и почти здоров. Хирург.»

Ответ не замедлил себя ждать: «Выношу свое монаршее одобрение, сделано хорошо. Вертите дырки в кителях и мойте шеи^[57]. Михаил.».

30 июня 1908 года, 07:05, Париж, Авеню дю Колонель Боннэ, дом 11-бис,

квартира Дмитрия Мережковского и Зинаиды Гиппиус,

Зинаида Гиппиус, литератор, философ и добровольная изгнанница.

В этот день мы оба встали непривычно рано, с самым рассветом, когда на часах не было еще и пяти. Нельзя было и представить, чтобы мы могли проспать такой торжественный момент как падение Кометы…

Когда я поймала себя на том, что роюсь в шкафу, перебирая свои платья, поначалу мне стало не по себе. Принарядиться к падению кометы? Безумная идея! Не все ли равно небесному телу, во что мы будем одеты в тот момент, когда она будет крушить Париж? Да и после от нас, возможно, вообще ничего не останется! Но мысли эти меня не остановили – я продолжала свое занятие. И вот я держу я в руках свое лучшее платье: муаровое, темно-синее, с матовым блеском, украшенное рюшами – я купила его прошлой осенью в одном из магазинчиков дамской одежды, расположенном в галерее Пале-Рояль. Помнится – шел колючий дождь, настроение было довольно тоскливым. И тут я увидела в витрине это платье… И сразу поняла, что оно идеально сядет на мою достаточно худощавую фигуру. Когда я несла покупку домой, то настроение было уже совсем другим. И в тот момент я с некоторой стыдливостью думала: «Как мало нужно женщине, чтобы почувствовать себя счастливой!». Со стыдливостью – потому что сама я всегда презирала и высмеивала все «женское», «дамское», относя себя к числу прогрессивно мыслящих личностей, свободных от вещизма. Однако иногда ничто «женское» не было мне чуждо и я вела себя вполне «по-дамски», после небольших душевных метаний обычно обретая прежнее равновесие. Самоедство из-за пустяков не входило в мои обычаи…