Читать «Войди в каждый дом (книга 2)» онлайн - страница 6
Елизар Мальцев
Граненый стаканчик доргался в его руке, как живой. Недоверчиво покосившись, дед еще крепче сжал его узло-ватыми пальцами, поднес ко рту, лязгнул зубами о край. - Вре-ошь,— просипел он,— не вырвешь-си-и!..
Разом опрокинув стаканчик в рот, поцеловал донышко, вытер тыльной стороной ладони мокрые губы, потянулся за картошкой.
Пригибаясь з дверях, на кухню протиснулся Никодим, смущенно улыбнулся. Он тяжело опустился на заскрипевший табурет, неуклюже пригладил пятерней взлохмаченные волосы, с бережной робостью, будто боясь раздавить, принял стакан чаю из рук матери.
— А где же Клава, Дым? — с нежностью глядя на брата, спросила Васена.
Никодим посмотрел на нее, будто не в силах был сразу отрешиться от занимавших его мыслей, потом махнул рукой в сторону прируба. Он относился к Васене как-то по-особенному, баловал как маленькую, после каждой получки приносил ей какую-нибудь безделицу — косынку, ленточку, брошь.
Васена вынула из пышных волос зеленую гребенку и протянула ее брату.
— На, причешись, Дым!
Никодим послушно провел гребенкой по волосам, потом, придвинув сковородку с поджаренными шкварками, стал макать картошку.
На Ксению присутствие старшего брата действовало всегда успокаивающе — при Никодиме как-то все в семье становились спокойнее, даже Роман, не желавший ни с кем считаться. Вот и теперь, поднимаясь из-за стола, Роман вопросительно оглянулся на брата,
— Ну что, займемся сегодня сеялками?
Никодим медленно жевал, как бы раздумывая, и Роман, дожидаясь ответа, неторопливо надел полушубок, стол затягивать ремень.
— Мы же с последним трактором еще не все кончили,— проговорил наконец Никодим и поднял на младшего брата внимательные глаза.—Кабину надо как следует
закрепить.
— Ну, это на полчаса дела, не больше.
— Пока все гайки не привинтим и не пригоним к месту, ни за что другое браться не буду! — предупредил Никодим.
— Лады! — Роман придавил на макушке кубанку, хлопнул рукавицами.— Я двинусь, кузнецов потороплю, а ты не засиживайся!
Он взялся за железную скобку двери, но тут же отступил, пропуская вместе с волнами морозного воздуха заиндевелого Егора Дымшакова. Тот продрался через дверь, как воз сена, задевая косяки, шумно отдуваясь, в косматой, собачьего меха, шапке, залатанном шубняке, держа под мышкой ременный кнут. Он был краснолиц, от него веяло стужей, побелевшие от инея брови мгновенно оттаяли в тепле, и на жестких рыжих колючках их повисли капельки.
— Здорово, патриоты родины! — загудел он, сдирая с курчавого воротника льдинки.— Думал, никого уж не застану, а вы, оказывается, еще чаи разводите...
— Это что, тонкий намек? — Роман насторожился.— Поздно, дескать, на работу выходим?
— Смотря по тому, как глотаешь! — Егор рассмеялся.— Если гладко идет, то тонкий, если заденет и царапает, то в самый раз!