Читать «Войди в каждый дом (книга 2)» онлайн - страница 217

Скоро Аникей стал ворочать крупными делами через подставных лиц, скупал краденый лес и остродефицитные материалы, шифер, железо, направо и налево совал взятки. Председателю он не говорил правды: должен сам обо всем догадываться, не маленький! Пусть-ка попробует достать законным путем! Аникей пережил немалый испуг, когда вышло наружу дело с краденым лесом, чуть не сел тогда вместе с матерыми жуликами на скамью подсудимых, каждый день ждал, что за ним придут. Но пришли за Степаном, тот все взял на себя — и сгинул... Аникей не роптал, когда у него забрали ключи от склада и передали Сыроват-кину, и хотел одного — чтобы о нем забыли, притих, затаился, и тучу вроде пронесло мимо... А зимой опять выпала удача — к нему в дом поселили уполномоченного из области. Аникей держался замкнуто, боялся быть навязчивым, но при случае, например, после субботней бани, за самоваром или рюмкой, «открывал душу», выказывал себя рачительным хозяином, болевшим за любой промах в колхозном хозяйстве. То ли пришелся он по душе уполномоченному, то ли повлияла речь на собрании, где Аникей призывал сдать родному государству все до зернышка, раз так нужно для победы, но спустя два месяца черемшанцы голосовали за него как за нового председателя. С тех пор Лузгин шел в гору, ни разу не спотыкался, всегда знал, чем живет сейчас начальство в районе и в области, чувствовал себя полновластным хозяином Черем-шанки,

И кто бы мог подумать, что спустя столько лет, когда он вошел в полную   силу, и фамилия   его каждый день мелькает в областной газете, не говоря уже про районную, и он желанный гость всюду, к нему вдруг вернутся нелепые, казалось, навсегда позабытые страхи!  И теперь он боялся не того, что у него найдут краденые мешки, нет, сейчас будто подмывало всю его жизнь, и он уже не мог спастись, как раньше, затаясь или покинув родные места; нынче, если и отпустят подобру-поздорову, то за ним поползет несмываемый грязный след... А началось все с пустой угрозы, каких он немало слышал за эти годы. Поздним вечером они с Никитой тихо брели в темноте, усталые, разморенные дневной жарой, и возле заброшенной старой усадьбы, из гущи непролазного кустарника, раздался сипловато-хмельной голос: «Гуляете, братья-разбойники? Ну-ну, дышите, пока есть время, скоро вам полный карачун будет!» Ломая кусты, брательник бросился на голос, оступился в яму, прихрамывая, выполз, задыхаясь от злобного бессилия: «Вот этими бы руками... как собаку... задушил!» Никита был по-медвежьи силен, если схватит, то и взаправду из его  рук не вырвешься, но кому была нужна сейчас  его  дурная  сила?   Только  позже   Аникей  разгадал в угрозе что-то новое, будто человек и не грозил ему, а   объявил,   что его ждет, объявил   спокойно,   как   приговор.