Читать «Войди в каждый дом (книга 2)» онлайн - страница 174
Елизар Мальцев
— Что с вами случилось, Иван Фомпч?.. Неужели вам не стыдно за все, что происходит здесь?.. Вам нужно не меня и моих товарищей наказывать, чтобы усыпить свою совесть, а немедленно исправлять то, что произошло по вашей вине в Черемшанке, исправлять, пока не поздно!
— Что значит поздно? — презрительно, сквозь зубы выдавил Инверов.— Вы отдаете себе отчет, о чем говорите?
— А какими заклинаниями и молитвами вы теперь заставите людей в Черемшанке поверить вам, Иван Фомич?.. Вот почему...— Константин повернулся к Пробатову и встретился в упор с его холодным взглядом.— Вот почему я думаю, что сегодня не мы гибнем для партии, а вы, Иван Фомич, и спасти вас, кажется, уже невозможно!..
Ему не давали говорить, кричали, перебивали, но он, переждав очередную волну шума, начинал говорить снова. Только один Пробатов по-прежнему хранил молчание. Ожесточенно звонил в колокольчик Инверов, стоял, вытянувшись, бледный Коробин, жарко дышал кто то в затылок, мерцали издалека глаза Ксении. И неожиданно откуда-то сзади выплеснулся и заметался над всеми яростный, исступленный голос Синева:
— Верна-а-а!..
Егор возился у коновязи, разматывал поводья, звякал удилами. Уже сидя на телеге, подмяв под бока мягкие охапки соломы, Константин вдруг решил, что он в деревню не поедет. Чего он не видел теперь в Черемшанке? Кому он там нужен? Да и незачем обрекать себя на тягостную безотрадность — снова встречаться с людьми, которые понадеялись на него, смотреть им в глаза и не знать, что сказать. Уж лучше как-нибудь сразу, в одночасье собраться, проститься — и поминай как звали!.. Егор начал было уговаривать его, звал ночевать к себе в избу — вдвоем оно все же легче пережить беду, но Константин порывисто обнял Дымшакова, стиснул его плечи и быстро пошел через площадь, словно куда-то опаздывал... Услышав стук телеги, не обернулся, свернул в первый попавшийся переулок, побрел просто так, куда глаза глядят... Он настраивал себя на праздное любопытство, заставлял глазеть по сторонам: остановился у новой школы, с нее еще не сняли леса; долго слушал, как разноголосо звенит, смеется и плачет детский, сад; потоптался у работающего экскаватора, глядя, как вгрызает-
ся в землю клыкастый скрежещущий ковш... Однако стоило лишь на миг отвлечься от жизни улицы, как на него снова наваливалась давящая тоска, брали в плен неотвязные думы. Как жить дальше? Что делать завтра, через неделю, через год? Он опять возвращался к тому, что пережил час назад, к самым горьким и унизительным минутам своей жизни. Когда Коробии велел ему, Дымшакову и Ксении сдать партийные билеты, Константину показалось, что все смотрят на него и ждут, что он будет делать-У него тряслись руки, он никак не мог нашарить в боковом кармане билет, вынимал какие-то случайные бумажки и складывал их на столик, ощущал противную и липкую слабость во всем теле. Кто-то рядом вздохнул с облегчением, когда он наконец достал билет и двинулся по узкому проходу туда, к большому столу, где на синей скатерти уже лежал билет Ксении в темно-коричневой кожаной обложке. Но он не успел дойти, когда его остановил и отрезвил голос Дымшакова: