Читать «Возмездие (Повесть и рассказы)» онлайн - страница 24

— Какого полка, о чем он, доктор? — Куркин повернул голову в сторону Ивана Афанасьевича. Тот молчал, лишь сосредоточенно набирал в шприц лекарство. — Мне нужен результат! Дайте ему еще сыворотки СП-108. Приказываю!

— Не могу, по инструкции, да и клятву Гиппократа я тоже давал! — Главный врач умело повернул горящее тело больного и ввел в исколотую ягодицу очередную дозу ампициллина. Затем бережно уложил профессора на простынь и включил кислородный аппарат.

— А я давал воинскую присягу! — Майор, оттолкнув главного врача от кровати, нервно потряс ампулу и плеснул несколько капель в стакан с соком. Приподняв голову профессора, он с силой разжал посиневшие губы и влил содержимое в клокочущий кашлем рот. Варенцов замахал руками, налитые кровью глаза широко открылись, кадык часто заходил вверх-вниз, часть «дота» вылилась на небритый подбородок, но основная его часть все же попала в обессиленное тело. Оно обмякло, вытянулось на белых простынях, кашель исчез и хриплый голос, словно из поднебесья потек в палату: «Россия — аграрная страна, крестьянин не хотел войны, он устал от неё. В октябре семнадцатого надо было Петроградский гарнизон распустить, а город защищать гвардейскими офицерами, которые помнят Корниловский прорыв, с одной стороны, и возложить на них обеспечение порядка в городе, с другой стороны. Землю дать солдатам и снабдить агротехникой, которую должны были сделать путиловские рабочие для села, а не бронепоезда. И никакой, слышите, потом коллективизации!»

— Вот сука твой профессор! — Куркин вытер со лба пот и включил второй магнитофон. Иван Афанасьевич сидел на стуле, вытянув вперед тощие ноги, и бессмысленно крутил кислородную маску, которую надеть на больного ему не дал этот разъяренный куратор из КГБ.

— Вы писали книгу о восстаниях крестьян в России после Великого Октября? — Микрофон был поправлен на мокром от пота лацкане больничной пижамы Варенцова.

— Начал, жаль, что не успею дописать о Чаинском восстании 1931 года в нашей области. Надо было раньше взяться за работу, но боялся, всю жизнь боялся, так велела мама. Она лично знала Ускова.

— Усков, это кто? — Майор спрашивал членораздельно и громко.

— Один из организаторов крестьянского бунта, который унес из жизни 120 тысяч ни в чем неповинных людей после восстания.

— В каком состоянии книга?

— Рукопись я храню, хр…! — Удушливый кашель стал снова забивать профессора. Он стал поворачиваться на кровати, микрофон слетел.

Куркин, не обращая внимания на главного врача, который тоже бросился к больному, начал трясти Варенцова за грудки. Глаза того закатились, голова запрокинулась назад, профессор едва вымолвил:

— У моей студентки, она в теме и тоже дойдет до правды об опричниках из НКВД, таких, как Долгих, будь он проклят!

Последняя судорога перекосила рот; из него пошла кровавая пена; Варенцов вытянулся в струну, задрожал и умер на руках сотрудника КГБ. Станислав Иванович в недоумении перевел взгляд на Ивана Афанасьевича, который медленно снял маску и тихо сказал: