Читать «Воздушные бойцы» онлайн - страница 203

После тех разрушений, которые мы видели на территории нашей страны, Фокшаны производили впечатление мирного тылового городка. Городок не пострадал, весь был окружен садами. Отсутствие каких бы то ни было серьезных следов войны, весьма слабое сопротивление противника в воздухе, не столь интенсивный (после Сандомира-то!) режим боевой жизни — все это могло невольно расслаблять. Но мы, командиры, понимали, что впереди — в районе румынско-венгерской границы и дальше — нас ждут сильнейшие бои, в потому строжайшим образом укрепляли в полках дисциплину.

Когда мы прибыли в Фокшаны, войска 2-го Украинского фронта наступали в направлении нефтяного центра Румынии Плоешти и Бухареста. Там, над Плоешти, я впервые [272] увидел результаты так называемого «площадного» бомбометания, которое производили американские тяжелые бомбардировщики. Если в целом особых разрушений в Румынии я не видел, то район Плоешти представлял собой зловещее исключение. Все нефтеперегонные заводы в этом районе были превращены американскими бомбардировщиками в груду битого беловатого кирпича и искореженного металла. После Сталинграда такие сильные разрушения сами по себе меня не удивляли. Удивило другое: вся площадь в районе заводов была испещрена сплошными воронками. Между воронками почти не было зазоров. Они лежали одна к одной, словно вся земля здесь была в оспинах. Такой плотности бомбометания я до сих пор не видел. Увидев, испытал двойственное чувство: с одной стороны — удивление мощности такого бомбового удара, с другой стороны — досаду. Вся эта картина больше походила на откровенную демонстрацию силы, нежели была вызвана военной необходимостью. Наши войска стремительно подходили к Плоешти, было совершенно ясно, что противнику район не удержать, и союзники как будто торопились уничтожить заводы раньше, чем на эту землю придет наша армия…

Откровенно говоря, в ту пору я относился к действиям союзников с изрядной долей скепсиса. Причины такого отношения были вполне объяснимы. Как и тысячи фронтовиков, на долю которых выпало воевать в самый трудный начальный период войны, я со своими боевыми товарищами, большинство из которых уже погибло к осени сорок четвертого года, надеялся на то, что союзники помогут нам в наиболее трудный момент. И, как миллионы советских людей, я испытал разочарование, когда понял, что рассчитывать на такую помощь союзников не приходится. Всю неимоверную тяжесть войны мы вынесли на своих плечах. И вот, когда для всего мира стало очевидным, что Советский Союз в состоянии своими силами разгромить гитлеровскую Германию, когда наступление советских армий приняло необратимый характер, союзники начали проявлять активность с такой поспешностью, словно боялись опоздать к обеденному столу… Следы варварских бомбардировок, которые я видел в Плоешти, утверждали меня в сознании моей моральной правоты.

23 августа под руководством румынских коммунистов произошло восстание, и фашистский диктатор Антонеску был свергнут. Германия потеряла одного из самых активных своих союзников в этой войне. После свержения Антонеску Румыния объявила войну Германии. 31 августа наши войска [273] вошли в Бухарест и были тепло встречены населением румынской столицы.