Читать «Воздушные бойцы» онлайн - страница 10

Первый боевой вылет, который я произвел к вечеру 22 июня, запомнился мне каким-то особым, ранее неизвестным напряжением в воздухе. Я ощущал некоторую скованность, чего никогда не испытывал раньше. Потом это прошло. Во всем сказывалось отсутствие боевого опыта. Радиосвязи в воздухе не было, на земле мы тоже не получали достаточной информации. В воздухе полагаться приходилось только на себя — на свое умение, свои ощущения. Но ни в первый, ни во второй день никому из нас так и не пришлось вести воздушный бой с противником — встреча не состоялась.

Отсутствие налаженной связи и четкого управления было большой нашей бедой. Прилетишь иногда после патрулирования, начальник штаба говорит: «Имеются данные о том, что немецкие танки подходят к Умани. Надо слетать, уточнить…» Иногда, на твое счастье, быстро приходила поправка: оказывается, немецкие танки уже прошли Умань и пойди ты туда — стал бы довольно легкой добычей вражеских истребителей. Самые точные сведения, как правило, поступали от летчиков, вернувшихся с боевого задания. Данные воздушной разведки в тот период являлись наиболее достоверными.

Чаще всего в те первые дни мы прикрывали железнодорожный узел Хировка — Знаменка, непрерывно сменяя друг друга. На этих станциях скопилось много эшелонов с техникой, воинскими частями, эвакуированным гражданским населением. Гитлеровцы пытались вывести эти станции из строя.

Первая встреча с противником у меня произошла неожиданно. И совсем не так, как я себе это представлял на земле. Патрулируя парой над Знаменкой, я вел наблюдение за воздухом, станцией, но противника нигде не видел. Обстановка в воздухе была спокойной, и я некоторое время следил за станцией. В какой-то момент посмотрел вверх и вдруг буквально над собой увидел черный крест на желтом фоне плоскости. Надо мной шел двухмоторный немецкий разведчик.

Я начал маневрировать. Мой ведомый держался несколько в стороне. Я зашел снизу сзади и с близкой дистанции открыл огонь. Очередь длинная. Запах пороховых газов ударил в нос. Во рту сразу пересохло. Увидел попадания в центроплан [16] самолета и в правый двигатель. От вражеского разведчика потянулся пульсирующий шлейф черного дыма. Нет большей радости, чем видеть в бою, что противник уязвим! Можно сколько угодно рисовать в своем воображении картины боя и готовить себя к бою, но все это ничто по сравнению с тем ощущением счастья, когда ты видишь тобой поверженного врага. Только что, самое большее — полминуты назад, это была грозная боевая машина и вражеские летчики, управляющие ею, с нагловатой уверенностью чувствовали себя хозяевами в чужом небе. Но вот ты подошел, дал длинную очередь — и это уже не машина. Это — горящий кусок металла, который сейчас испытывает только гибельную силу земного притяжения. Обыкновенный металлический гроб, еще сохраняющий контуры самолета, но тем не менее уже гроб! И в нем сейчас отсчитывают последние мгновенья жизни фашисты, которые минуту назад считали себя сверхлюдьми. Удивителен мгновенный переход, с которым боевая машина превращается в обыкновенный кусок металла!