Читать «Возвращение на Голгофу» онлайн - страница 18

— Но ведь ваша армия Ренненкампфа тогда, в августе четырнадцатого года, после Гумбинненского сражения взяла Ангераппские позиции с ходу. И прошла ещё дальше на запад, до Тапиау и Фридланда.

— Да, но только потому, что командующий германской 8-й армией генерал фон Притвиц испугался угрозы окружения и сам начал отвод войска, оставив для обороны лишь небольшие арьергардные части. И после Гумбинненского сражения, активно наступая, мы уже не входили в бои с крупными частями противника. — Орловцев помолчал и, вздохнув, продолжил: — Зато той же осенью во время второго наступления в провинции мы за несколько месяцев так и не взяли эти позиции. Скорей всего и теперь наши части выйдут на берег реки Роминта, а дальше опять встанет задача снабжения и подготовки наступления с очень мощной артиллерийской поддержкой. Впрочем, пока это самые общие рассуждения.

— Нет, дробить операцию на три части никак нельзя, нас не поймут… — Генерал сокрушённо покачал головой. — Взятие Кёнигсберга — отдельная статья, но прорыв надо сразу планировать далеко за Инстербург, за Дейму. Перед началом операции каждый план кажется хорошим. Главное, чтобы он после операции не казался катастрофическим. Так что старайтесь, Николай Николаевич, продолжайте сбор и анализ материалов. Скоро мы получим директиву Ставки закрепиться по правому берегу пограничной реки Шешупе. А дальше и задачи наступательной операции будут определены. Но ухо будем держать востро… Всего не предусмотришь, как ни старайся. Война всегда по-своему поворачивает. Эх, если бы исход войны можно было предвидеть, то и воевать не надо было бы, прекратились бы все войны. — Он помолчал и потом живо спросил: — Как побеседовали с немецкими генералами после Орши?

Покровский имел в виду командующего 206-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Хиттера и командующего корпусом генерала Гольвитцера, взятых в плен в Белоруссии. В их допросе 28 июня принимали участие вместе с Покровским маршал Василевский, генерал-полковник Черняховский, генерал-лейтенант Макаров. После отъезда большого начальства с пленными уже по конкретным вопросам беседовали спецы, в том числе и Штабной.

— Интересно с немцами побеседовали, Александр Петрович, познавательно. Но той информацией, которая нас интересовала, они не располагают. А вот следом, через несколько дней, привезли генерал-лейтенанта Ганса Траута. Тут уже выяснилось кое-что полезное.

За начальником штаба фронта зашел один из старших офицеров, и генерал распрощался. Штабной же вернулся к размышлениям о допросе немецких генералов. Оба пленных находились в подавленном состоянии, а тут еще они с молоденьким лейтенантом-переводчиком Игорем Малышевым решительно насели на них. Штабной знал немецкий язык гораздо лучше переводчика, практически в совершенстве, но переводил Малышев. От генералов требовали информацию по организации обороны в Восточной Пруссии. И если Фрицу Гольвитцеру удалось быстро убедить Штабного, что он не располагает такой информацией, так как не служил там, то с Хиттером провозились долго. Он командовал 206-й пехотной дивизией, которая дислоцировалась в Инстербурге до начала французской кампании 1940 года и после ее завершения снова была возвращена в родной гарнизон. Эта информация по дивизии поступила из Генерального штаба. Хиттер долго объяснял, что сначала он командовал 178-м артиллерийским полком и был назначен на 206-ю дивизию только год назад. А до этого никогда не командовал частями, дислоцированными в Пруссии. Он нервничал, пытался отвечать очень подробно и убедительно, как будто от того, служил ли он в Восточной Пруссии или не служил, зависела его жизнь. К концу допроса, понимая, что разговор не дает результата, Малышев не на шутку разошёлся, и Штабному пришлось свернуть допрос. А Хиттер все кричал: «Дивизией до войны в Инстербурге командовал генерал Хуго Хельф, слышите, генерал Хельф!..»